Томас засмеялся, и я приподнял бровь.
— Ты не заставил меня молить о смерти. — усмехнулся он.
Я улыбнулся в ответ.
— Знаешь, иногда лучше держать рот на замке. Это как раз такой случай, сказал я, вытирая руки и закрывая контейнер. — Я мог бы перерезать тебе горло и подарить быструю смерть, но ты доказал, что ничего не понял, — солгал я.
Его ухмылка исчезла.
Размяв шею, я подошел к Томасу.
— Пошел ты! Давай! Сделай это! Ударь меня! — он пытался выглядеть смелым, но я лишь покачал головой, доставая из кармана толстые стяжки.
— Что ты делаешь? Отойди от меня. — Томас попытался сопротивляться, но он был слишком слаб. Я легко связал его ноги. — Что ты делаешь? Скажи мне!
Насвистывая, я подошел к рычагу подъемника и поднял Томаса так, чтобы его колени оказались на уровне моих глаз, прежде чем разблокировать тормоз. Схватив лезвие, я зажал его зубами и толкнул Томаса по всей длине пути, пока он не оказался над ярко-желтым промышленным измельчителем древесины, стоявшим в конце причала лодочного сарая.
— Что это за хрень? — завопил Томас.
Покрутив в руке нож, я похлопал по машине, которая обошлась мне в целое состояние.
— Здесь, Томас, ты найдешь свое последнее пристанище, но сначала… — Крепко ухватив его за ноги, я поднял нож. — Ты знаешь детскую считалочку «Этот маленький поросенок»12?
— Что? Что, черт возьми, с тобой не так?
— О, это долгий разговор, а времени у меня маловато. — легким движением я отрезал его мизинец на ноге. Томас даже не сразу понял, что произошло — боль затмила все, но когда я положил его палец на измельчитель, он завопил. — Я помогу тебе вспомнить. Этот маленький поросенок отправился на рынок. — я отрезал следующий палец и положил его рядом с первым. — Этот маленький поросенок остался дома.
— Хватит, умоляю, остановись! Просто убей меня!
— Слишком поздно, Томас. Этот маленький поросенок ел ростбиф. — третий палец лег к остальным. — Этот поросёнок ничего не ел.
Томас завыл и начал дергаться, как будто это могло ему помочь вырваться. Я усмехнулся и, убедившись, что он смотрит на меня, отрезал его большой палец.
— А этот поросёнок… визжал «ви-ви-ви» по пути домой! — Когда его последний пальц лежал на измельчителе, казалось, что его ступня была повернута к нему. — Если думаешь, что это больно, то готовься к настоящему аду, Томас. Сделай мне одолжение — закричи как можно громче. Я кончу быстрее.
Схватив его за ноги, я начал заталкивать их в пасть машины. Томас извивался, пытался отбиваться, но сил у него не хватало, чтобы поднять ноги к изуродованному прессу.
— Как думаешь, по дюйму в минуту? — спросил я, но не ждал ответа.
Испуганные крики Томаса начались, как только машина заработала. Он знал, что это неизбежно. Впереди были вращающиеся лезвия, которые скоро перемелют его тело в крошки. Большинство людей не выдержали бы даже мысли об этом, но мне нравилось каждое мгновение. Лебедка настроена на медленный спуск. Опустив Томаса на дюйм, я наблюдал, как он брыкался, колотя по машине, его пальцы отлетели в сторону. Я небрежно столкнул их с причала в воду.
— Знаешь, Томас, в конце своей бесполезной жизни ты всё-таки принес пользу. Голодные аллигаторы скажут тебе спасибо, — засмеялся я, наблюдая, как первые куски мяса и крови разлетаются в воду, привлекая хищников.
Закрыв глаза, я вслушивался в его крики и скрежет лезвий, которые рвали плоть, ощущая, как наслаждение растекается по моим венам. Я расстегнул джинсы, достал член и начал медленно дрочить. Томас не разочаровал — его вопли становились все громче. Я содрогнулся от удовольствия, ускоряя ритм, прижимаясь к стене, чувствуя, как тело дрожит от напряжения. Мои фантазии, в которых Алора кричала мне в ухо, плясали перед глазами.
— Черт возьми, да, — закричал я, когда крики Томаса достигли кульминации. Он скоро умрет. Я дернулся сильнее, мои яйца и пресс напряглись, когда я ускорился, будто наказывал свой член. — Ебать! — Струя спермы вырвалась и соединилась с кровью и бьющимися хвостами аллигаторов, сражающихся за куски Томаса в воде. С каждым движением моего члена все больше и больше спермы вытекало из него, пока я представлял, как покрываю красивое личико Алоры. Мне хотелось, чтобы она стекала с ее подбородка, в то время как она облизывала свои губы.
Прислонившись к стене, удовлетворение наполнило меня, а под кожей разлилась эйфория. Засунув член обратно, я посмотрел на Томаса. Он замолк, его глаза, широко раскрытые, смотрели в небо. Успел ли он увидеть рай? Или его душа уже вырывалась из тела, отправляясь в ад?
Отцепив его руки от подъемника, я включил измельчитель, чтобы закончить начатое. Мне нужно все привести в порядок и отправиться в приют. Встреча с Алорой после этого определённо поднимет мне настроение.