Когда они уснули, я сделал свой ход.
Новый Орлеан был моим домом. За время, проведенное здесь, я усовершенствовал искусство быть на виду, но при этом оставаться незамеченным. Мне здесь нравилось, и я считал себя уборщиком мусора, но предпочитал прозвище, которое газеты давали исчезновениям тех, кого больше никогда не видели, — отреченные.
Закинув бессознательного мужчину на плечо, я закрыл багажник и направился по тропинке прямо на кладбище. Люди редко приходили сюда ночью, но мертвые меня не беспокоили. В каком-то смысле, я был одним из них. Просто на моих костях была плоть.
Открыв дверь в усыпальницу моей семьи, я шагнул в кромешную тьму и закрыл ее за собой. Мне не нужен свет, чтобы знать, куда идти. С самого детства я закрывал глаза и считал шаги до стен и стульев, пока не начинал мысленно видеть комнату.
— Что… что… — мужчина на моем плече пытался заговорить, но смесь успокоительного и паралитического средства, которую я ему дал, должна была обездвижить и сбить его с толку еще как минимум на тридцать минут. Бросив его на пол, я открыл защелки, удерживавшие массивный гроб в центре комнаты на месте. С грохотом и скрежетом гроб сдвинулся в сторону, открывая лестницу, ведущую в еще большую тьму. Не то чтобы я видел их, но знал, что они там, точно так же, как знал каждый уголок склепа и тех, кто нашел там трагический конец.
Причин молчать больше не было, и я пнул засранца в зияющую дыру в земле. Услышав глухой удар и стон, когда он приземлился, я спустился по лестнице и с усилием задвинул гроб на место. Воздух был сырым и затхлым. В нос ударил сильный запах земли, от которого большинство людей отвернулось бы, но я сделал глубокий вдох.
Вытащив зажигалку, я приподнял крышку на настенном масляном факеле и поджег фитиль. Мягкий свет вспыхнул мгновенно, отбрасывая тени, которые затанцевали по стенам, будто готовились к ритуалу перед жертвоприношением. Схватив этого парня — понятия не имею, как его зовут — за руку, я потащил его по каменному полу мимо других комнат. В них было все: от моих инструментов до огромных старинных гробов в центре. Я дошел до самой дальней клетки и захлопнул тяжелую металлическую дверь. Когда я решил превратить склеп в свою рабочую зону, много устанавливать не пришлось. Металлическая дверь уже была здесь, словно раньше ее использовали, чтобы кого-то держать взаперти. Я не мог себе представить, что чувствовали те, кто находился здесь, когда это место затопило. Темнота, вода, медленно заполняющая пространство, и осознание, что ты захлебнешься… Но все равно будешь до последнего поднимать голову, чтобы дышать.
Я задрожал от возбуждения, мой член напрягся в джинсах при мысли о том, что я специально приведу сюда кого-то и буду наблюдать за его последними минутами. Я пытался отогнать эти мысли. Это был старый я, импульсивный. Новый я — более сдержан в своих убийствах, но, черт возьми, как же заманчиво. Слышать их крики о помощи…
Отряхнувшись, я открыл ящик с инструментами, достал свой нож и срезал с него одежду. Пришлось потратить немного времени, чтобы одеть этого придурка, прежде чем вынести его из дома. Хотелось бы быть мухой на стене2, когда его девушка — или кем бы она ни была — проснется и увидит, что он ушел. Отбросив одежду в сторону, я застегнул металлические кандалы на его лодыжках, от чего он вздрогнул, а затем завел руки за спину, чтобы сделать то же самое.
Теперь, когда моя добыча была надежно зафиксирована, я спокойно подготовил остальную комнату. Я любил свечи, неторопливо зажег десятки, расставленных по кругу, прежде чем переодеться. Свои вещи я аккуратно сложил в герметичный пакет. Как только застегнул черные кожаные штаны, жертва дернулась, и цепи зазвенели.
— Что… что за херня, — спросил он все еще дрожащим голосом от действия наркотика.
Я его проигнорировал и подошел к своему алтарю, в котором хранилось несколько предметов, но главным из них был череп моей первой жертвы. Закрыв глаза, я поблагодарил духов за добычу и предложил им его душу в качестве платы за защиту, чтобы продолжать выполнять свою работу.
— Эй, чувак? Что, черт возьми, происходит? Почему я в наручниках?
Уколов кончик пальца о лезвие, я провел им по передней части черепа. Волосы на затылке встали дыбом, когда воздух вокруг закружился. Я не был колдуном, магом или кем-то еще. Не практиковал вуду или какие-либо другие духовные обряды, популярные в этой местности, но верил в мир духов. Уважал и добросовестно относился к нему.
— Эй, придурок, ты меня слышишь?
Зажав нож в зубах, я отошел в дальний конец комнаты, в то время как парень извивался, как червяк на крючке, пытаясь наблюдать за мной.