Было еще очень рано, и, кроме нескольких машин, не обративших внимания водителей на то, что я в наручниках сижу в грузовике, мы никого не увидели. Он свернул в узкий переулок позади своего бара, где оказалось несколько парковочных мест — редкость для города. Грейсон припарковался, заглушил двигатель и посмотрел на меня.
— Мне нужно подготовить тебя к сегодняшнему вечеру, и я ожидаю, что ты будешь послушной, куколка. Поняла?
— Да.
— Хорошо. — Он выпрыгнул, и все мои инстинкты кричали, что нужно бежать, но я не побежала, и знала, что не сбегу. Он уже успел запереть меня в клетке без решеток.
Я наблюдала, как он обходит грузовик, и каждое его движение было хищным. Я видела, как он умеет выключать этот инстинкт, но его природа — охотник. Если бы мы были животными, он был бы тигром или кем-то другим, столь же хитрым и ловким. Грейсон открыл дверь и приподнял бровь, глядя на меня. Едва уловимое выражение говорило о том, что он прекрасно понимает, что творится у меня в голове. Было чертовски странно осознавать, что я начинаю чувствовать его мысли, когда сама еще не могла разобраться в своих.
Как только его руки обхватили мои запястья, пульс сбился, и я с трудом сдержалась, чтобы не застонать. Он не стал рисковать — как только один наручник был снят, он тут же пристегнул его к своему запястью.
Я подняла наши сцепленные руки, пока мы шли от грузовика.
— Знаешь, если тебе приходится приковывать девушек наручниками, чтобы быть с ними, то тебе стоит поработать над собой, — сказала я, и уголки его губ приподнялись.
— У меня нет проблем с женщинами. Я мог бы заполучить хоть десяток уже этой ночью, если бы захотел.
Меня пронзила ревность, и я стиснула зубы, чтобы он не понял. Он остановился, положив руку на дверь, и посмотрел на меня сверху вниз.
— Тебе не понравилось, как я ответил, правда?
— Я ничего не говорила. Делай что хочешь, лишь бы это привело к тому, что ты меня отпустишь.
— Ты так просишь о свободе, но назови хотя бы одну вещь в этом мире, ради которой хочешь жить. Что заставляет тебя просыпаться по утрам с желанием встретить новый день?
Я отвернулась.
— Я хотела пойти на курсы, чтобы стать шеф-поваром. Точнее, кондитером. — Не было смысла скрывать. Все равно это никогда не случится. — Хотела купить маленький дом. У меня были планы.
— И все же они не удержали тебя от того, чтобы попытаться броситься с моста. — Моя челюсть болела от напряжения, пока я смотрела на него со злостью. — Не злись на меня за то, что я говорю правду.
— Как скажешь.
— Я предложу тебе сделку, куколка, чтобы ты увидела, что я больше, чем то, что ты обо мне думаешь.
— Ты не знаешь, что я о тебе думаю.
— Не надо игр. Конечно, знаю. Но это не главное. Главное вот что… признай, что ты ревнуешь. Признай, что тебе было бы ненавистно видеть, как я трахаю другую женщину у тебя на глазах, что тебя охватили бы мрачные и убийственные мысли. Если ты признаешься, я оплачу любой курс, который хочешь. Даже устрою онлайн-курсы, чтобы ты могла начать уже сейчас, до начала следующего семестра. Но сначала скажи мне правду.
Больше всего на свете мне хотелось ударить его по лицу, украсть ключ и сбежать. И бежать до тех пор, пока все, что связано с моим прошлым, Новым Орлеаном и Грейсоном Лораном, не станет лишь далеким воспоминанием.
— Ты никогда не позволишь мне пойти на занятия. Ты действительно думаешь, что я такая глупая? — Я попыталась скрестить руки, но наручники сковывали движения. Я указала на них. — Вот, пожалуйста, доказательство. Ты держишь меня тут по какой-то причине, и когда закончишь, я умру. Стану еще одним трофеем в твоей коллекции или что там у тебя. Я знаю, кто ты. Проблема в том, что я умерла восемь лет назад, так что нет ничего, что ты можешь сделать со мной, что было бы хуже боли, которую я уже причинила себе.
Я вскрикнула, когда Грейсон прижал меня к двери. Мое глупое сердце заколотилось, и не только от страха, когда он приподнял мой подбородок. Его губы зависли над моими, взгляд проникал прямо в мои мысли, заставляя тяжело сглотнуть. Не имело значения, сколько раз я ругала себя за то, что не должна хотеть иметь с ним что-то общее. Мое тело наслаждалось его прикосновениями, и он был прав. Я бы ревновала.
— Ты права лишь частично.
— В чем же я ошибаюсь? — Спросила я, чувствуя, как жар его тела проникает под кожу и согревает меня, так же требовательно, как все остальное в нем.