Я наклонился и нежно поцеловал ее в губы, смакуя вкус. Наслаждаясь тем, что принадлежало мне, тем, на что я претендовал, и за что был готов умереть, чтобы сохранить.
АЛОРА
— Неужели так будет всегда? — Спросила я, прежде чем выйти из спорткара, который мы угнали из его бара. Поездка была потрясающей, и внезапно мне захотелось отбросить все сомнения, раздеться и позволить ему взять меня прямо на капоте.
Грейсон улыбнулся.
— Представляешь меня голым, куколка? — Он вышел из машины, его взгляд следил за мной, как будто я могла броситься бежать, когда он шел ко мне. Если бы я убежала, я бы знала, как он обрадуется возможности погоняться за мной. Обхватив меня руками, Грейсон оперся ладонями на машину.
— Может, и представляла, но не меняй тему. Мне не нужно, чтобы ты ходил за мной по пятам, как нянька. Я не собираюсь сбегать. И знаю, как не попасть в беду.
— Да ну? — Грейсон прикусил мою шею, и я инстинктивно положила руки ему на бедра. Я больше не могла держать руки при себе.
— Ладно, ты исключение из правил.
— Так, значит, исключение? — Он провел языком по моей шее, и если бы на улице не было всего десять градусов, я бы точно разделась, потому что мое тело разгорелось от его прикосновений.
— Прекрати. Я не могу думать, — я положила ладони ему на грудь и откинулась, пока он не посмотрел мне в глаза. — Ты ведь веришь, что я не убегу, правда?
— Я доверяю тебе, куколка. Всем остальным в мире я не доверяю. Я тому пример. И, хочешь верь, хочешь нет, в мире полно Кейтов, Томасов и тех, кто похож на меня, больше, чем ты когда-либо захочешь узнать. — Я вздрогнула и провела руками по своим плечам. Ненавидела, что не могла оспорить это утверждение.
— Я обещал, что не последую за тобой к ее могиле, и не пойду. Ты можешь поговорить со своей сестрой без моего присутствия. Но если я тебе понадоблюсь, я буду здесь, сидеть в своей секси машине, и ждать тебя. Просто представь, как чертовски круто я буду выглядеть, когда ты пойдешь обратно по тропинке, и ты больше не посчитаешь это чрезмерной опекой.
— А как я это тогда назову?
— Восхитительно опасным десертом, — сказал он хриплым голосом, который словно прокатился по моей коже и коснулся меня так интимно, будто он использовал свои руки.
— Ладно, договорились. Хочу, чтобы ты сидел здесь без рубашки, когда я вернусь.
Смеясь, Грейсон отступил от машины и улыбнулся.
— Это я могу устроить. — Отступив, он опустил руки, и мне стало не хватать его тепла. Закутавшись в кожаную куртку, я направилась к тропинке.
— Куколка? — Я обернулась к нему. Черт, он уже выглядел чертовски сексуально, прислонившись к машине. Я была обречена с того момента, как впервые посмотрела «Форсаж».
— Не забудь кричать громко, — сказал он с улыбкой.
Я кивнула.
У него в голове была только одна мысль.
Сегодня здесь было немного людей. Казалось, прохладная погода позвала нас к тем, чьи тела навсегда остались холодными. Мои глаза упали на пустую бутылку, все еще лежащую на могиле моей сестры, и слезы обожгли глаза. Что же я натворила? Я помнила все. Я никогда не была из тех, кто пил, чтобы забыться. Мой разум не позволял забыть. Наоборот, он сохранял все в ярких деталях, чтобы потом бросить мне в лицо, заставляя вновь переживать стыд из-за слабости.
Нет, я не пила, чтобы забыться. Я пила, чтобы оглушить себя. Мягкое головокружение и образы, которые приходили без острой боли. Вот что я искала. Я никогда не хотела забыть Эви.
— У тебя хватает наглости…
Моя голова резко поднялась при звуке голоса матери. Я обернулась к тени на земле и уставилась на женщину, которая меня родила. В ней я почти не видела ничего от себя. Ее гневный взгляд был прикован к моему лицу, а руки сжались в кулаки.
— Как ты смеешь приходить сюда после того, что сделала с ней? — Мать указала на бутылку. — И вижу, что ничего не изменилось. Ты не уважаешь свою сестру, делая то, из-за чего она погибла, прямо у ее могилы? Где твоя совесть?
Мать шагнула вперед, и я поняла, что она собирается ударить меня. Но я уже не та, кем была даже несколько недель назад. Я не знала, что именно Грейсон сделал со мной, но чувствовала себя сильнее… больше собой, и в то же время другой. Когда она замахнулась на мое лицо, я схватила ее за руку и резко притянула ближе.
— Никогда больше не прикасайся ко мне, — сказала я, заставив ее отступить. — Не оскорбляй меня и не пытайся запретить приходить к Эви. Я прихожу сюда почти каждый день с тех пор, как меня выпустили. Забавно, что это первый раз, когда ты соизволила явиться.