Через десять минут меня отконвоировали на третий этаж, притом по пути к нам присоединился еще один мент с майорскими звездами на погонах. Я осмелилась предположить, что это третий Самохин, но на все сто процентов уверена не была. Майор совершенно не отличался могучей фигурой, а я уже приучила себя к тому, что избыточный вес — основная отличительная черта семейства Самохиных. «Впрочем, скоро все выяснится само собой», — подумала я, останавливаясь возле массивной двери с табличкой «Нач. РУВД подполковник Самохин Сергей Анатольевич».
Меня провели в большой кабинет с длинным столом для совещаний, тьмой обитых синим велюром стульев и огромным портретом президента над изголовьем начальнического кресла. Кроме портрета, по стенам, обшитым ламинированными панелями, были развешаны вставленные в рамки благодарности и дипломы. Пол был покрыт порядком вытертым красным паласом, предназначенным скорее для детской, чем для кабинета начальника РУВД, а окна снаружи убраны решетками.
— Хорош глазеть, — ткнул меня в бок майор и подцепил ногой один из велюровых стульев. — Садись давай… Леха, свободен, — бросил он сопровождавшему нас с автоматом наперевес нетрезвому прапору.
Прапор шмыгнул носом и испарился.
Сергей Анатольевич неуклюже подкрался к двери, вышел в «предбанник», в котором в рабочее время должна сидеть секретарша, и я услышала, как он запирает на ключ дверь в коридор. Майор тем временем оперся задницей о стол для совещаний и с интересом уставился на меня.
— А у Коляна губа не дура, — наконец пришел он к заключению. — Вот только неуклюжий он, идиот. Рассказывал тут по телефону, что ты его напоила сначала, а потом разбила ногами всю рожу. Врет небось?
— Врёт, — ответила я.
— А еще он рассказывал, что ты ему компостировала мозги, крутила на деньги, чего-то там обещала… Снова врет?
— Врет.
— Ах он какой!..
Тем временем Сергей Анатольевич, разобравшись с дверьми, присоединился к нам и не сводил с меня своих маленьких поросячьих глазок.
— И взяла ты в долг у него пять тысяч баксов… — продолжал ворковать майор.
— Врет!
— …а он, идиот недалекий, даже не попросил у тебя расписки, Марина. Потому как считал тебя своей невестой. Наобещала ты ему всякого…
— И вы ему верите?
— Он брат наш, Марина. И доля наша такая — его, дурака, защищать. А насчет врет не врет… Так не тебе же верить, красавице…
— Все. Хватит паясничать, — неожиданно цыкнул на словоохотливого майора Сергей Анатольевич. — А то так всю ночь проваландаемся. — Он перевел взгляд на меня. — Слушай сюда, Марина Атександровна. Дело твое труба, скажу тебе прямо. Вляпалась ты по самое некуда. Согласна?
— Нет, — радостно улыбнулась я.
— Дура, значит, — предположил толстяк.
А я подумала: «Неизвестно еще, кто из троих нас дурнее. Я-то хоть знаю, чего вы, красавцы, стоите. А что вы знаете про меня? Ничего, идиоты! И скоро останетесь и без погон, и без яиц!»
— Никто за нами не подглядит здесь, — между тем продолжал подполковник, — никто нас не подслушает. А потому говорить с тобой будем прямым текстом, Марина. Итак, ты развела на бабки нашего брага, подставила его, дурака. Наобещала с три короба, а он и повелся.
— Он все вам наврал, — еще раз попыталась дернуться я, но Сергей Анатольевич движением пухлой ладошки приказал мне заткнуться.
— Кому мы должны больше верить, Марина? — вкрадчивым тоном спросил он меня. — Тебе или нашему брату? Так что не перебивай больше и слушай. Ты подставила Кольчу в Питере, а мы подставили тебя здесь. Баш на баш, как говорится. Клетка захлопнулась, и должок свой ты, блядища, оплатишь сполна. И проценты оплатишь. Куда денешься? Ведь не хочешь идти по этапу? По двести двадцать восьмой, часть четвертая за перевозку наркоты в особо крупных размерах. От семи до пятнадцати, между прочим, Марина. А машину твою все равно конфискуют…
«Ага! Так вот оно что! — обрадовалась я. — Мне-то уж думалось, что дело здесь в мести за разбитую рожу младшего братца. А эти жадные твари всего лишь раскатали губу на мой „мерседес“. В результате без губы и останутся».
— Итак, на выбор, Марина. Вариант первый. Завтра мы отправляем порошок на экспертизу. А это героин, между прочим. Плюс к тому, у нас есть видеопленка. Плюс показания понятых. Плюс показания Коду. Это тот цыган, на чьей территории тебя брали. Местный барыга, и у него альтернатива простая: либо садиться, либо свидетельствовать против тебя. Выберет он второе, сама понимаешь. Так что для возбуждения уголовного дела оснований достаточно. А в результате наденешь ты, милая, телогрейку и кирзачй. И станешь там, куда попадешь, ковырялкой. Симпатичная, молодая… Я тебе гарантирую эту должность…
— Самохин, хорош смаковать, — перебила я толстяка. — Давай о втором варианте.
— О, слышу деловой разговор, — обрадовался он. — Вариант номер два. Завтра следак оформляет тебе задержание, на трое суток. Переводим тебя в ИВС, в отдельную камеру. Хорошо кормим, заботимся всячески… ну а ты за все наши заботы оформляешь на Кольчу доверенность. Я имею в виду генеральную. И он быстро приходует «мерседес» и квартирку. Как все сделает, мы тебя выпускаем.
— Ты в этом уверен, Самохин?..
— Не тыкай мне, шлюшка! — вдруг взвился Сергей Анатольевич.
— Ты мне тоже, толстяк! — не раздумывая, ответила ему я, и давно уже скромно молчавший майор зашелся в приступе хохота.
— Ха! Замечательно! — с трудом выдавил он из себя. — Как она тебя, Серый! Ха-а-а… Отличная девочка! Не был бы я женат…
— Так ты уверен в этом, Самохин? — повторила я.
— В чем? — Большой милицейский начальник, похоже, решил махнуть на меня рукой.
— В том, что меня освободят, а не пустят в расход?
— Ты чего, дура? — искренне удивился толстяк. — Зачем нам тебя убивать?
— А чтоб не болтала.
— Да и болтай на здоровье. Нанимай адвокатов. Кто что докажет? Или надеешься на знакомых покойного мужа? Так мы же тебя проверяли, красавица. Никто за тебя не подпишется. Ноль ты сейчас без палочки. И будешь сидеть спокойно, не рыпаться. Да и не забывай, что материал на тебя останется здесь. Почему бы, если вдруг нам надоешь, не пустить его в ход?
— Почему бы не пустить его в ход, если даже не надоем?
— А зачем лишний раз воду мутить? — Сергей Анатольевич поднялся со стула и ленивой слоновьей походкой пошел в обход своего кабинета. — Так чего же, Марина? Что выбираешь?
Я уже давно сделала выбор. И ответила, не задумываясь:
— Ладно. Пусть будет второй вариант. А где же я буду жить, если вы заберете квартиру?
Майор громко хихикнул. Подполковник радостно потянулся.
— Вот и выходи замуж за Кольчу, — посоветовал он. — Останешься и при хате, и при машине… А мужик Кольча нормальный. Главное, не давай ему пить, а дальше стерпится-слюбится. Породнимся, глядишь… Он, между прочим, не против. Так и просил тебе передать…
«…Благодетель, — добавила я про себя. — Неужели толстяк это все говорит на полном серьезе? Они что, Самохины, дружно рехнулись? Что младший братец, что старший порой несут такой бред, что становится страшно. Выйти замуж за Кольчу? Бр-р, проще принять постриг. Или повеситься».
— Хорошо, я все это обдумаю, — промямлила я. — Скажите, я могу позвонить по межгороду?
— Нет! — хором крикнули братья, и я чуть не расхохоталась.
— Мне просто надо предупредить отца, что бы не волновался.
— Твой отец алкоголик, — продемонстрировал мне свою осведомленность Сергей Анатольевич. — И ему на тебя начихать. Так что не надо нам парить. Сиди и не рыпайся. Вот выйдешь через недельку, и звони, сколько влезет. Куда захочешь. А пока что… Так я приглашаю завтра нотариуса?
— Приглашай, — позволила я.
— Отлично! Тогда у меня все, — облегченно вздохнул толстяк, и в этот момент началось самое интересное. Самое мерзкое… Век бы оно не начиналось!
— У меня не все, — промолвил майор и, отлепив задницу от стола для совещаний, подошел ко мне. — Пошли-ка, Марина, на парочку слов. — Он вцепился мне в локоть и потянул на себя. Я поднялась со стула. — Пошли-ка, пошли…