Даур сделал один выстрел.
Лазерный заряд разнес лоб Зомата, и опрокинул на спину. Он все еще держал руку вокруг шеи Элоди, и она полетела вместе с ним.
Даур рванул к ней и поставил на ноги.
— Ты в порядке?
— Что это была за чертовщина? — закричала она. — Мягкие цели?
— Успокойся!
— Я ничего для тебя не значу? — Ее глаза смотрели в разгневанном неверии. Еще несколько секунд был шок. Сбоку на лице Элоди были капли крови от взрывной кончины Зомата.
— Слушай! — убеждал Даур, пытаясь вытереть капли крови, — у меня был хороший выстрел в голову. Прямо над твоим плечом. Я просто нужно было, чтобы он убрал оружие от твоей головы на случай, если он спустил курок от конвульсий, когда я сниму его. Мне нужно было, чтобы он сменил цель.
— Ты собирался меня тоже пристрелить!
— Нет! — крикнул в ответ Даур.
— Ты сказал, что собирался!
Бан Даур осознал, что они слишком возбуждена, чтобы принять любое из его объяснений и успокоиться.
Поэтому, вместо этого он поцеловал ее.
Роун откинул последний засов и открыл служебные ворота. Три человека, ожидавших снаружи, начали идти к нему, но затем остановились с удивлением.
Роун мимоходом, но спокойно, навел на них потрепанную лазерную винтовку Кровавого Пакта. Вся троица была вооружена, но они мгновенно поняли, что поднимание оружия было предсмертным решением.
— Кто из вас Лев Ксони? — спросил Роун. Он отлично знал, что это был слегка лысеющий, румяный человек в центре, потому что он опознал в нем того, кого Элоди указала на пикте. Тем не менее, он чувствовал себя игриво.
— Эм... я, — сказал Ксони.
— Вы выбрали очень, очень плохую ночь, чтобы сделать это, Ксони, — сказал Роун, и пристрелил остальных двоих.
Ксони побелел и начал дрожать.
— Отбросьте оружие в сторону, — сказал ему Роун. Ксони повиновался.
— Теперь затащите этих двоих внутрь за ворота и закройте на засовы.
Ксони сделал так, как ему сказали. Когда он закончил, он посмотрел на Роуна.
— Кто вы? — спросил он.
— Идем, — ответил Роун, и показал своим оружием.
Роун провел Ксони в салон. На крыше, Варл только что восстановил подачу энергии, и лампы снова замерцали, включаясь. Роун услышал, как системы циркуляции воздуха тоже включаются, и почувствовал, как начало ослаблять запахи страха и пота, оружейного дыма, крови и птичьего дерьма. Воздух начал охлаждаться.
Бэнда присматривала за передней дверью. Даур успокаивал Элоди у бара. Роун поднял бровь. Он точно знал, к чему такое успокаивание может привести человека.
Лейр вернулся из задней части.
— Сзади безопасно, — сказал он. — Нам пришлось снова заблокировать дверь.
— И никто не валяется снаружи мертвым? — спросил Роун.
— Люди, кто вы, ради Трона? — пробормотал Ксони.
— Мы затащили всех жмуриков внутрь перед тем, как закрыли дверь, — сказал Лейр.
Роун кивнул.
— И никого не продырявили?
— Варл с парнем докладывают, что они тоже целы, значит нет, — сказал Лейр.
— На какую контору вы работаете? — взмолил Ксони. — Вы не из парней Урбано. Слушайте, я могу заплатить вам. Хорошо заплатить!
— Почему ты сохранил ему жизнь? — крикнула Бэнда от переднего входа, кивая в сторону пленника Роуна.
— Гарантия, — ответил Роун.
— Пожалуйста, вы с какой конторой? — умоляюще спросил Ксони.
— Танитский Первый и Единственный, — сказал Роун.
Ксони заморгал. — Кто?
— Что вы имеете в виду под «гарантией»? — спросил Даур.
Роун пожал плечами.
— ... Ксони... как там это слово?
— Контора? — спросил Лейр.
Роун сел у бара и налил себе сакры.
— Контора Ксони решила, что сегодняшняя ночь – это ночь, когда они захватят «У Золандера». Сейчас, я только предполагаю, потому что я понятия не имею, какие у них ресурсы, но я думаю, что если эти не вернутся, тогда, может быть, контора пошлет еще одну ударную группу, и еще одну, и, может быть, даже еще одну и, откровенно, к тому времени, у меня лопнет терпение от всего этого. Поэтому, мы будем держать Мистера Ксони живым на случай, если нам придется вести переговоры. Лейр, примотай его печальную задницу к стулу. Мамзель? — Роун смотрел на Элоди.
— Что?
— Не освобождайте этого, хорошо?
Элоди кивнула.
Роун сделал глоток сакры. Легкая улыбка тронула его губы.
— Что? — спросила Бэнда.
Роун вздохнул.
— Если подумать, — спокойно сказал он, держа свою стопку напротив света, — вся эта фесова затея была плохой мыслью. Я знаю. Я признаю факт. Я признаю, что совершил ошибку. Операция, суматоха, быть арестованным, все это, было неправильным фесом с самого начала. Мы все еще, все мы, в очень плохом, темном месте, и единственный проблеск надежды исходит из задницы Виктора Харка. Это, вы согласитесь, мрачная перспектива.