Негромкий, но тяжелый удар сотряс землю, заставив содрогнуться и машину. Реджис недоуменно оглянулся, затем, опустив стекло, попытался разглядеть что-то в пелене дождя. Земля содрогнулась вновь, закачались деревья и на дорогу вдруг ступило исполинское чудовище. Голая кожа блестела от дождя, пока огромный зверь медленно поворачивал из стороны в сторону увенчанную рогами голову. Реджис вжался в сиденье, стараясь не шевелиться — он слишком хорошо знал, что бывает, когда трицератопс атакует. На его глазах, однажды, трехрогий динозавр разнес в хлам машину и лишь по счастливой случайности никто не пострадал. Реджис понимал, что ему может так не повезти. Он припомнил, что неподалеку есть вольер, в котором содержалось два таких чудовища — видимо им удалось выбраться на волю. Интересно, где второй?
Трицератопс стоял неподвижно, будто высеченная из серого камня статуя и Реджис несколько успокоился, решив, что машина не вызывает у твари интереса. Эд начал надеяться, что динозавр двинется дальше по своим делам, как вдруг трицератопс опустил голову и взревел глядя в сторону леса. В следующий миг из пелены дождя неотвратимыми призраками смерти неспешно выступили два зловещих силуэта, осторожно приближавшихся к травоядному динозавру.
— О нет! — в ужасе прошептал Реджис.
Дождь почти утих и Реджис хорошо видел выходивших из мрака чудовищ. Одно из них достигало в длину футов четырнадцать, второе — все двадцать. Мускулистые тела, кажущиеся темно-зелеными в очках ночного видения, мощные задние лапы, длинные хвосты. Безобразные головы имели небольшой рог на носу, делавший их похожими на головы носорогов или же трицератопсов. В остальном же между четвероногим ящером и осторожно кружившими вокруг него двуногими тварями имелось немного общего. Больший ящер раскрыл зубастую пасть и громко зашипел. Это стало сигналом — стремительно, как и все хищники, обе твари кинулись на трицератопса.
Рогатый ящер угрожающе ревел, пригнув голову, пока цератозавры кружили рядом: то приближаясь, угрожающе оскалив острые зубы, то вновь отскакивая, уворачиваясь от острых рогов. Хищные динозавры пытались найти уязвимое место, но травоядный гигант, с неожиданным для такой туши проворством, всегда успевал выставить рога, заставляя цератозавров отступить. Ящеры, угрожающе шипя, метались вокруг него, ожидая малейшей промашки. Меньший цератозавр первым потерял терпение: внезапно он высоко прыгнул, пытаясь перескочить через спину трицератопса. Однако, ящер явно не рассчитал сил — мгновение спустя ночь огласил истошный крик и цератозавр повис, извиваясь на острых рогах. Лезвия рогов распороли хищнику живот, завязнув в его плоти, пока рогатый ящер, тряся головой, пытался сбросить врага. В тот же миг второй цератозавр, сорвавшись с места, совершил мощный прыжок, очутившись на загривке трицератопса. Когти задних лап терзали плоть рогатого ящера и тот, оглушительно заревев, заметался из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть вцепившуюся в него смерть. Тяжесть повисшего на его рогах меньшего цератозавра заставила трицератопса оступиться, поскользнувшись в грязи. Даже рухнув на землю, он пытался расправиться с врагом, раздавив его своим весом. Но цератозавр с необыкновенным проворством отскочил и тут же метнулся вперед, проскочив меж бьющих по воздуху громадных ног. Острые когти разорвали беззащитное брюхо, после чего цератозавр снова отскочил от хрипевшего, истекавшего кровью из растерзанного живота, трицератопса. На его рогах все еще корчился в предсмертных судорогах меньший цератозавр. Его же более удачливый собрат держался в стороне, по-птичьи склонив голову и внимательно осматривая гибнувших ящеров. На миг блестящий глаз ящера изменил направление, скользнув взглядом по машине и Реджис обмер от страха — ему показалось, что цератозавр смотрит прямо на него. Но если хищник и заметил Реджиса, то не уделил ему должного внимания, вновь переключившись на более крупную добычу. Не дожидаясь окончания предсмертной агонии трицератопса, цератозавр шагнул вперед. Зубастая пасть ухватила комок вывалившихся внутренностей и ящер принялся пожирать еще шевелившегося зверя. Сидевший в машине Реджис круглыми от ужаса глазами наблюдал за кровавой трапезой.
Внезапно цератозавр прекратил пиршество, настороженно уставившись на что-то в тени деревьев. Там что-то зашевелилось и, спустя миг, из леса появилось приземистая тень, передвигавшаяся на четырех ногах. Реджис узнал длинную узкую голову, покрытую серо-зеленой чешуей спину, длинный хвост. Раздвоенный язык выскакивал из распахнутой пасти, пока холодные глаза, оценивающе смотрели на цератозавра, готового защищать добычу от новой угрозы. Минуту или две оба хищника мерились взглядами, потом мегалания, решив, что этот противник ей не по зубам, наклонила голову и потрусила в сторону леса. Спустя миг огромная ящерица растворилась в зарослях. Цератозавр, словно успокоившись, наклонил голову и продолжил пожирать тушу трицератопса. Следивший за ним Реджис напряженно думал, что делать дальше — сидеть здесь, ожидая, когда включат электричество и надеясь, что никакая тварь не обратит на него внимание или рискнуть пробраться к остальным.
Внезапно машина качнулась от страшного удара, крыша затрещала и прогнулась под невероятной тяжестью. Реджис закричал от страшной боли, когда колоссальный вес буквально вдавил его в сидение. Осколки стекла брызнули в лицо человеку ив тот же миг перед ним появилась безобразная морда мегалании. Зубастая пасть распахнулась прямо над его лицом и в следующий миг жуткой силы тиски сдавили голову Реджиса. Глаза мужчины заволокло тьмой, в которой расплывались багровые пятна. Его с невероятной силой дернуло, вытаскивая из машины. Что-то хрустнуло и разорвалось внутри него, растекаясь по телу жуткой болью и последнее, что успел почувствовать Реджис, как страшная пасть исполинского варана разжевывает и проглатывает его.
— Теория хаоса учит нас, — говорил Малькольм, — что линейности, которую мы приписываем буквально всему, — от физики до литературы, — просто не существует. Мы не воспринимаем резкие иррациональные перемены как неотъемлемую часть нашего существования. И, тем не менее, это так. Реальная жизнь не представляет собой цепочку внутренне связанных событий, происходящих в строгой последовательности. Жизнь это великое множество столкновений, и какое-то одно событие способно совершенно непредсказуемым, подчас даже роковым образом, изменить ход последующих. Это истина, такова структура нашей Вселенной. Однако мы упорно делаем вид, что…
— Вы это слышите? — внезапно Грант перебил математика. Малькольм, Дженнаро и присоединившийся к ним недавно Тим, — попытка сесть в машину к девушкам была пресечена Лекси, — недоуменно посмотрели на палеонтолога.
— О чем вы, доктор Грант? — вскинул бровь Малькольм, — я ничего не…
Он осекся на полуслове — теперь и он услышал сквозь шум дождя отдаленный крик, похожий на вопль гигантской чайки. Мужчины недоуменно переглянулись.
— Это все напоминает… — неуверенно начал Дженнаро.
Новый крик прервал его на полуслове и из струй дождя вдруг вынырнула огромная тень. Скользнув над машиной, так что широкие крылья на миг скребнули по крыше, чудовище умчалось дальше. Вслед за ним устремились другие твари — в мгновение ока они заполонили воздух над дорогой. Грант, объятый научным интересом, отмечал все — огромные перепончатые крылья, острые клювы, усеянные тонкими зубами, тощие тела, покрытые дряблой кожей. У некоторых тварей были короткие, едва заметные хвосты, у других же — длинные, в несколько раз длиннее самого тела чудовища. Иные ящеры были не больше вороны, другие же имели размах крыльев, полностью накрывавший обе машины. Затмив крыльями все небо и оглашая воздух жуткими криками, птерозавры неслись над ними, словно дьяволы вылетающие из ада.
— Это птеродактили? — шепнул над ухом Гранта Малькольм.
— Это вообще все, — ответил Грант не в силах оторвать взгляд от казавшейся бесконечной стаи, — тут с десяток видов. Как, черт побери, им удалось вырваться из авиария?