— Так узнайте скорее, черт бы вас побрал!
— Я делаю, что могу, — сказал главный инженер, — я сообщу вам сразу, как только будут какие-нибудь новости.
— Черт бы вас всех побрал, — снова буркнул Хэммонд, — ладно, я пойду в бунгало и что-нибудь перекушу. Генри, не составишь мне компанию?
Доктор Ву, стоявший в углу неохотно кивнул и двое мужчин покинули Командный центр. Оставшись один, Арнольд склонился над экраном, чувствуя себя на редкость беспомощным. Только сейчас он осознал, сколь безрассудно было столь сильно полагаться на Недри. Чтобы разобраться во всем самому Арнольду придется просмотреть программы — методично, строчка за строчкой, каждую инструкцию, что указывала компьютеру, что делать. Арнольд с тоской думал, что в программе Парка больше полумиллиона строк, причем в основном незадокументированных, без пояснений. Если ему не повезет наткнуться на искомое сразу, то работа может затянуться до утра.
— Еще что-нибудь? — вежливо поинтересовался Хэммонд.
— Нет, спасибо. — Генри Ву откинулся на спинку стула. — В меня уже ничего не лезет.
Они сиделив столовой бунгало Хэммонда, расположенного неподалеку от лабораторий. Ву вынужден был признать, что Хэммонд построил себе весьма элегантный домик, в его плавных очертаниях было что-то японское.
— Ну, для мороженого у тебя ведь место найдется? — усмехнулся Хэммонд, — Мария изумительно готовит мороженое.
— Согласен, — Ву взглянул на красивую темнокожую служанку, молча собиравшую посуду со стола. Когда она ушла, он вновь обернулся к Хэммонду.
— Считаете, все это надолго?
— Уверен, что нет, — бодро сказал Хэммонд, — Арнольд всегда сгущает краски. Я уверен, что Кортни вот-вот найдет их и привезет, мы даже мороженное доесть не успеем. А Арнольд, когда прекращает ныть, может быть очень толковым малым — думаю, он скоро разберется и с этими неполадками. Или Недри вернется — и пусть теперь и не заикается о сверхурочных: после такого провала ему придется отрабатывать бесплатно целый год.
Ву пожал плечами, не желая спорить. Меж тем Мария расставила на столике тарелки с мороженным и снова вышла из комнаты.
— Попробуй хоть немножко. Генри, — сказал Хэммонд. — Это со свежим имбирем, он растет в восточной части острова. Мороженое — моя стариковская слабость.
Ву послушно поднес к губам ложечку с мороженым. За окном сверкнула молния и раздался раскатистый гром.
— Ухты, как близко! — пробормотал Ву.
— Ничего страшного, — откликнулся Хэммонд, пробуя мороженое. — Знаешь, Генри, у меня есть некоторые опасения насчет Парка.
— Опасения какого рода? — осторожно спросил Ву.
— Это даже не опасения, — уточнил Хэммонд, — скорей соображения. Наш Парк близок к завершению — это без преувеличения, это наш триумф. Твой триумф, как ученого. Но дело в том, что Парк не только научный, но и бизнес-проект.
— Я это прекрасно понимаю.
— Деньги, Генри, огромные деньги, — сказал Хэммонд, — индустрия развлечений сейчас на подъеме. По расчетам наших экспертов, вскоре после открытия прямой доход от Парка превысит десять миллиардов долларов в год, а за счет торговли, телевидения и всяких вспомогательных служб эти деньги удвоятся.
— Двадцать миллиардов в год, — Ву покрутил головой, — я и подумать не мог.
— И это не предел, — довольно захихикал Хэммонд, — мы в намного более выгодном положении, чем, если бы начали работать…ну, скажем в индустрии фармакологии. Допустим, ты изобрел уникальное лекарство…от рака или там, сердечной недостаточности. И хочешь его продавать по назначенной тобой цене — за тысячу или даже две за дозу. В конце концов, ты же изобрел лекарство, ты оплатил расходы по его разработке и испытанию. А раз так, то ты вправе назначать такую цену, какую пожелаешь! Но неужели ты думаешь, что правительство тебе позволит? Нет, Генри, оно тебе не позволит. Больные не скажут тебе «спасибо», а будут вне себя от ярости. «Синий крест» тоже развопится, что это грабеж средь бела дня. У тебя появятся проблемы: либо тебе не дадут патент, либо будут тянуть с разрешением либо придумают что то еще. Так или иначе, тебя заставят продавать лекарство по низкой цене. С точки зрения делового человека, помогать людям очень рискованно, Генри.
Ву слышал подобные речи уже не раз и знал, что Хэммонд во многом прав. Многие биоинженерные компании, занимающиеся фармпрепаратами, действительно страдали от бюрократической волокиты когда им ставили препоны при получении патентов.
— А теперь, — вновь заговорил Хэммонд, — подумай, насколько все иначе в развлекательном бизнесе. Развлечения нужны всем! И правительство в это не вмешивается. Если мне придет в голову запросить за день работы моего Парка пять тысяч долларов, кто меня остановит? В конце концов, сюда никого на аркане на тащат. И высокая плата за вход вовсе не рассматривается как грабеж на большой дороге, а, напротив, увеличивает притягательность Парка. Посещение Парка становится символом определенного статуса, а это американцы обожают. И японцы тоже, а у них денег еще больше. Именно поэтому, кстати, я открыл первый Парк именно в Азии. Хотя, если все пойдет как задумано, уже есть планы на аналогичные проекты в Европе и Америке.
Хэммонд доел мороженое, и Мария молча унесла блюдечко.
— Она не отсюда, — пояснил Хэммонд. — Она с Гаити. Ее отец француз. Так вот, я занялся бизнесом в сфере развлечений именно потому, что хотел избавиться от вмешательства любого правительства. Однако, не мы одни такие умные — и наши конкуренты, рано или поздно, попробуют украсть твои открытия. И в этом им могут помочь некоторые государственные структуры — из тех, что имеют на меня зуб. Правда, я заблаговременно принял меры, — Хэммонд самодовольно усмехнулся, — именно поэтому я собираюсь организовать на острове «карманное» государство, которое будет обслуживать интересы исключительно Парка. Контингент в руководство тут подходящий — никто так не жаден до легких денег, как бывшие коммунисты. Но они не защитят нас от промышленного шпионажа. Поэтому, я хотел спросить — можно ли сделать так, чтобы наши динозавры могли существовать только в Парке?
— Вполне решаемо, — кивнул Ву, — можно устроить так, что ящеры станут потреблять только пищу, произведенную «ИнДжин», например. Можно устроить им зависимость от определенного типа аминокислот, вроде лизина, если убрать ген ответственный за выработку этого вещества в организме. Способов, в общем, хватает, самых разных.
— Если уж совсем начистоту, те динозавры, что у нас есть, не совсем подходят для нашей цели, — продолжал Хэммонд.
— Не подходят? Почему?
— Во-первых, они слишком быстро двигаются, — ответил Хэммонд. — Людям может показаться странным проворство таких гигантских животных. Я боюсь, посетители решат, что это похоже на кино, которое крутят с повышенной скоростью. Ну и во-вторых, они слишком опасны — без Кортни мы можем говорить об этом откровенно. Может, нужна новая версия: более медлительный, более послушный ящер?
— В принципе, это тоже возможно, — задумчиво проговорил Ву, — но как тогда быть с уже существующими животными?
— Их придется убрать, — решительно сказал Хэммонд, — истребить, проще говоря.
— Истребить? — изумленно вскинул брови Ву, — вы серьезно, Джон?
— Более чем, — спокойно кивнул Хэммонд, — речь идет о слишком больших деньгах, Генри. Разумеется, к этому мы приступим не сразу — на меня давят инвесторы, им нужно как можно скорее «отбить» свои расходы. Так что какое-то время придется работать с тем, что есть. Но по мере того, как будут подрастать «отредактированные» динозавры мы будем потихоньку изымать из Парка старые особи и… Что там еще такое?
Сквозь шум дождя донесся взволнованный крик.
— Мистер Хэммонд! Мистер Хэммонд!
— Арнольд! — воскликнул Джон, — наверное, есть вести из Парка!
— Мистер Хэммонд, подобные твари слишком опасны…
— Чертов Кортни, — усмехнулся Хэммонд, — никогда не думал, что буду так рад слышать этого солдафона. Я же говорил, что они скоро вернутся.
— Мистер Хэммонд! — еще один взволнованный крик из-за дверей.