Встрече с «братишкой» моряк был рад, как ребенок, Володинский заплыв общительного парня весьма впечатлил. Несмотря, а может быть и благодаря этому, с ним разговаривать оказалось сложнее всего. Володин в буквальном смысле обмер, когда тот всего лишь на секунду-другую опередил своим «гальюном» его готовый сорваться с губ «сортир». То, что это можно было объяснить призывом в береговые части ВМФ из запаса, не успокаивало. Подобные оговорки не вызывают вопросов только когда их мало и в знании морской терминологии собеседник не сомневается. Применительно к своей легенде Володин иллюзий не испытывал — она неминуемо должна была посыпаться при малейшем к ней интересе хоть какого-нибудь облаченного властью человека. Толковому же профессионалу, типа тех, кого он знал, чтобы его вскрыть, вероятнее всего, даже из-за стола вставать не пришлось.
В итоге ленивый треп прервался только на прием пищи — к Володинскому удовлетворению ужин раненым притащили из рот, и на медицинские процедуры. Несчастная спина Дениса снова изведала банок. Но в этот раз Оля ставила их в паре не с Аграчевым, а с другой девушкой. Типичной такой деревенской Дунькой с коренастой фигурой, объемной грудью, носом картошкой и коротко постриженными волосами. Они же сменили бинты на ногах Петрухи.
— Ты, Денис, не теряйся! — подкалывая, но с ноткой реальной зависти проводил медсестер Иван, как только за ними закрылась дверь. — Как адмирала тебя обхаживают! Красавец-герой! Только пальцами щелкани, не посрамить флот!
—Хороши Маши, да не наши, — не принял игривый тон Володин, проверяя, насколько высохли висящие над печуркой фуфайка и ватные штаны. На предмет мыла, щетки и подменки Петрова он раскрутил в обед, когда тот оказался свободен. Оцинкованные коробки из-под патронов под горячую воду нашел сам.
—Ольга не наша, — охотно согласился морячок. — У нее любовь, в полку все это знают. А с Дашкой я бы замутил. Ты видел, какие сиськи? И жопа сдобная.
—Видел, — равнодушно признал Володин.
Он предпочитал бюст меньших размеров. Типа того, что был у недоброй памяти девушки, из-за которой он в этом блиндаже оказался. Внутри начало подниматься бессильное раздражение. Денис поспешил его подавить, пока оно не трансформировалось в жалость. Жалость к себе — самое позорное чувство для уважающего себя мужчины.
— Назначили бы меня к переправщикам, я бы не потерялся, — не успокаивался Иван. — Девка уже щас так на тебя смотрела! Блиндажей пустых море, есть где уединиться!
—Думаешь, что его на лодку определят? — лениво поинтересовался старший сержант. Он представился Егором.
— Не в роту же его завтра днем запулят! — фыркнул «братишка». — Денис — балтийский моряк все-таки. Много нашего брата сейчас в полку?
— Не скажи! — не согласился старший сержант. — У Петрова в разведке людей совсем мало. Три дня уже с Васильевым, как крысы, по ротам шныряют. Лучших бойцов сманивают, ухари. Эти двое Дениса ни в коем разе не пропустят. Если только разведрота опередит…
—В разведподразделения приказом назначают, или только добровольцев туда берут? — с большим опозданием догадался спросить Володин.
— Так оно только добровольцев, — Егор, судя по голосу, ухмылялся. — Но, если очень нужно, тебя общим порядком назначат и спрашивать не будут.
«Вот оно счастье!» — скривился Володин в темноте.
Скрипнула дверь.
—Красноармеец Володин, есть такой?
Вошедший чиркнул спичкой. В свете стал виден стальной шлем — «халхинголка» с его полями, гребнем на макушке и закинутым на козырек подбородочным ремнем; замызганная шинель с поперечными просветами и эмблемами из скрещенных винтовок в верхних углах грязных малиновых петлиц; ну, и конечно же, винтовка Мосина с примкнутым штыком. Лицо вошедшего наполовину скрывала тень.
—Есть.
— Так это ты Володин?
—Он самый.
—Одевайся и следуй за мной, товарищ красноармеец. — Гость обратил внимание на тельняшку. — Али ты краснофлотец?
—Сойдемся на красноармейце, флот остался в прошлом.
—Одевайся быстрей. Тебя уже ждут, умник! — хмыкнул воин.
Володин на секунду задумался, в каком наилучшем виде предстать пред лицом начальства, но все же выбрал не оборванца, а мокрую курицу. Встречают по одежке, в конце-концов.
— А кто меня хочет видеть? — поинтересовался он, разжигая коптилку
—Кто надо.
—В смысле? Кто надо — это звание?
—Я же сказал! Кто надо! Увидишь — узнаешь.