В общем и целом, иллюзий о людях, мире и времени, куда его закинуло у него не было совсем. Даже без совсем уж мрачных тем с кормежкой зверья в Ленинградском зоопарке и как-то освещенных выпившим дедушкой методов воспрещения раздач своих паек хлеба военнослужащими Ленинградского гарнизона умирающим от голода детям. Старика взбесил пафос душещипательной патриотической телепередачи. Его дед именно тут, под Ленинградом, воевал. От мысли, что он с ним может встретиться, щетина встала дыбом так, как будто бы он снова свалился в реку.
—Я сам кормился, товарищ сержант, — вернулся к насущным делам Денис. — Все своим честным трудом. Ни одного человека не обворовал. Да и не мог обворовать.
— Так расскажи как! Не томи! — поощрил откровенность оперативник.
— Море меня кормило, — «рискнул признаться» Володин. — Видели, как от снарядов рыба всплывает?
—Видел, — сморщив нос кивнул особист.
—Это все мелочи, товарищ сержант госбезопасности. Всплывает глушенной хорошо если четверть битой рыбы. Остальная ложится на дно. Ей гидродинамическим ударом пузыри рвет. В общем, ее после обстрелов нужно просто собрать. Я и собирал. Вот вам весь мой секрет.
—С лодки собирал?
— Нет конечно, — усмехнулся Володин. — Даже не будь льда в заливе, не хватало еще чтобы с берега расстреляли, как возможного перебежчика. Надевал дыхательный аппарат, костюм и нырял в проруби и дыры от снарядов во льду. Под водой зимой холодно, да и всплыть можно не везде. Все честно, товарищ сержант госбезопасности.
—В два горла жрали на своем складе, пока в городе люди умирали, куркули? — презрительно скривился контрразведчик.
«Идеалист? — изумился Володин — Да ну на х…й! Не может быть!»
—По калорийности потребляли не больше положенного приказом Наркома Обороны[3]. И я подал рапорт по команде, товарищ сержант! — не менее презрительно, чем особист, осклабился Володин, отношение сотрудника госбезопасности к себе нужно было срочно менять. — Скажу больше, я так и не смог понять, почему наши катерники в Финском заливе мины ставят и тралят, а вот буксируемыми сетями рыбу не ловят.
Секундой позже Володин понял, какую он только что сморозил глупость, так что пришлось поторопиться поправиться:
—До того, как их катера подняли на стенки, катерники только глушенную рыбу сачками собирали в котел. На все сто процентов уверен, товарищ сержант госбезопасности, что не один я этой зимой в Кронштадте такие рацухи предлагал. Так нет, одни шпаки… гражданские рыбу ловили.
Старики ветераны, пока были живы, на своих посиделках говорили о многом. И дед в том числе. Но Володин об этом вряд ли бы сейчас вспомнил, если бы днем не задался вопросом: если на Пятачке плохо кормят, тогда где сети на невскую рыбу для увеличения пайки? Чтобы много копать, нужно было много энергии, в конце-то концов. Но поплавков нигде не было видно.
Впрочем, рисковал он сейчас довольно сильно. Организовали ли кронштадтские «шпаки» промышленный лов рыбы, Володин не знал, так же, как и многого, очень многого о блокаде. Однако, разрабатывая себе легенду, принял, — что не могли не организовать. Даже если бы командование Кронштадтской Военно-Морской Базы этому воспротивилось, партийное руководство Кронштадта моряков бы, как медведь козу задавило.
Так привлекать к себе внимание для него было очень опасно, но пытаться прикинуться ветошью и рассчитывать, что он никого не заинтересует, было гораздо опаснее. Понимая, что неизбежно «поплывет» при любой достаточно глубокой беседе, Володин принял решение действовать на опережение и грузить допрашивающего правдоподобной информацией, способной его отвлечь. В данном случае рыбно-складская заготовка, было видно, сработала. Собственно, она и не могла не сработать. Возможно, даже слишком эффективно, если он угадал слишком многое.
Впрочем, вопрос, не породит ли этот вброс волны говн, можно было отложить на потом. Возникающие перед ним проблемы Володин собирался решать по очереди. Теперь, попав под колесо последствий, он мог и под сумасшедшего закосить. Мало ли — слегка помешался человек от близкого взрыва снаряда и ледяной воды. Да и признаваться в попаданчестве, играя в пророка, гораздо удобнее в СИЗО, а не на Невском плацдарме.