– Он устроил мне очередную сцену ревности, – почти не соврала Кара.
Мужчина вздохнул.
– Понятно. В любом случае, спасибо за информацию. Мы подключили полицию, вы сможете в ближайшие дни приехать в Нью-Шел дать показания?
– Да, конечно, – оторопело отозвалась девушка.
– Благодарю за содействие. Ваших родителей нам тоже пришлось потревожить. Но они, как и вы, не в курсе, где он может быть.
Родителей?
– Вы им дозвонились? – удивилась Кара.
– Мы беседовали у вас дома… вчера вечером. А в чем дело?
– Они уже вернулись из командировки?
– Вероятно, да… – мужчина пребывал в замешательстве.
– Понятно. Извините за такие странные вопросы, просто я точно не знала, когда они возвращаются, – Кара старалась говорить непринужденно, но голос ее звучал натянуто.
– Что ж. Рад был помочь. Всего доброго, мисс Девис. Если Танан вдруг объявится, прошу – перезвоните.
– Конечно. До свидания.
Родители дома?
Она быстро набрала их, но услышала неизменное:
«Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети…»
Шоковая мысль прострелила сознание.
Они вообще уезжали?
Нет, нет. Это какой-то бред. Зачем им врать мне?
Лэй не отпустил в Нью-Шел.
Почему?
Родители отключили телефоны.
Почему?
Мария желала ей смерти.
Почему?!
Голова пошла кругом. Кара отстегнулась и облокотилась на переднее сиденье.
Страшная авария, которую она не помнит.
Молли, виновато прикрывающая обнаженное тело.
Кошмары, в которых она сама себя ненавидит.
Директор, бессердечно угрожающий сообщить родителям об их связи.
Только сейчас Кара осознала: если бы он опасался, что она кому-то расскажет, то не стал бы сам предлагать сделать то же самое. Так какова истинная причина того, что ей нельзя домой? В чем смысл этого завуалированного запрета?
Дед… усыновил Лэя десять лет назад.
И авария случилась… также десять лет назад.
Девушка уткнулась головой в кресло, закрывая лицо рукой.
– Мама, можно мне еще одного плюшевого крокодильчика?
– Конечно, дорогая.
– Мама, можно мне второе мороженое?
– Конечно, дорогая.
– Мама, я не виновата. Это Кристин толкнула Диану, а не я.
– Я тебе верю, дорогая.
– Мама, я хочу в кружок танцев.
– Как пожелаешь, дорогая.
– Мама, я разбила папиного любимого аммонита.
– Ничего страшного, дорогая, ты не специально.
Бесцветный тон матери врезался в голову, разъедая шокирующими догадками. Каждый раз она всегда отвечала неизменное «да, дорогая». Доброта и участие, которые поддерживали Кару все это время, ими не являлись. Материнское всепонимание и всепрощение на самом деле маскировали равнодушие и безразличие. Безразличие. Абсолютное безразличие ко всему, что с ней происходит, ко всему, что ей требуется, ко всему, что ей нравится.
Неееет. Нет-нет-нет.
Как только она уехала, родители сразу же отстранились.
Не может быть.
И позвонила мать только потому что…
Лэй попросил? И второй раз тоже?
Кара согнулась пополам, чувствуя, что в глазах темнеет.
Нееет.
Что происходит?
Голоса вспыхнули, проклиная. Размытые окружающие звуки схлопнулись. Кромешная чернота разлилась перед глазами. И только руки, вцепившиеся в гладкое прохладное кресло перед собой, удерживали ее в реальности.
Когда водитель во второй раз дотронулся до ее плеча, темень частично рассеялась, а звуки вернулись в почти нормальное состояние.
– Что с вами?! – встревоженный голос мужчины пробрался сквозь шепчущие голоса, окончательно их вытесняя. – Я звоню господину Реджи!
Похолодев, Кара схватила его за руку.
– Нет! Я в порядке. Правда, – она попыталась улыбнуться, но тянуло просто упасть и отрубиться. – Просто стресс перед тестами. Можете… можете принести мне воды? – Девушка вяло указала на заправку через дорогу.
Водитель чуть помедлил, убирая телефон.
– Конечно.
Колин выскочил из машины и помчался на заправку. Кара проследила за ним до самых дверей и, когда он скрылся из поля видимости, пошатываясь, перебралась на водительское сиденье и вдавила газ в пол, разворачивая машину в сторону Нью-Шела.