«УЕЗЖАЙТЕ ОТСЮДА»
— Я патрулировал по набережной, — Ник закурил, — и услышал, что со стороны моря раздался… Это не крик даже был. Вопль. Жуткий… У меня просто мороз по коже пошел. Я со всех ног — туда… Прибегаю — никого. Ни на берегу, ни в море… Тут вижу — на песке купальный халат лежит, женский, и полотенце. Все, думаю, утонул человек… Подхожу к самому берегу, кричу… С моря — ни звука. Тут мне показалось, будто в волнах что-то темнеет. Через минуту волны этот предмет к берегу прибили… Беру в руки — нижняя часть купальника… Трусики. Когда увидел, что они разорваны, вернее, большой кусок вырван, тут мне в голову жуткая мысль пришла. А когда посветил фонариком и увидел на своих руках следы крови… Акула, думаю, это точно! Но как же — случаев таких ведь не было? Я знал, конечно, что акул у берегов ловили, но небольших, метра по полтора, и никогда не думал, что в Средиземном море бывают акулы, опасные для человека. Но в данном случае… Факт есть факт.
— И что же вы предприняли? — спросил Воронов, переведя эти слова Дугину.
— Я положил остатки купальника в пластиковый пакет, сел в машину и помчался к своему шефу, капитану Креолю. Рассказываю, ь а он мне говорит: «Забудьте об этом… Никаких акул у наших берегов нет, что за странные фантазии? Женщина попала под винт судна, вот и все». Я говорю — мол, в такой близости от берега суда не ходят, для них это мелко, а небольшие рыбацкие лодки — да, они с моторами, но в пляжной зоне им делать абсолютно нечего, они находятся в открытом море, а возвращаются на пристань. Да и не слышал я шума мотора! Близко от берега был, а не слышал. Все было тихо, а потом этот страшный крик. А капитан мне еще строже: «Вы меня что, не поняли? Хотите потерять работу — нет проблем!»
Ну, думаю, что-то тут не так. Сделал вид, что послушался, а сам начал информацию собирать… Когда узнал все то, о чем вам уже говорил, — сам подал в отставку. Капитану Креолю так и сказал: не желаю, мол, состоять на службе у убийц… Однако прежде, чем я ушел с работы, со мной беседовали два человека — думаю, из спецслужб.
— Пугали или убеждали?
— И то, и другое. Сначала убеждали. Вы, мол, патриот своей страны, вы должны понимать, что кормят нас всех только туристы… А когда увидели, что я с ними ни за что не соглашусь, намекнули, что такие свидетели, как я, иногда куда-то исчезают.
— Я бы сказал, намек весьма конкретный… Как же вы не боитесь встречаться с нами?
— Когда я узнал, что вы родственники Шанской, стал за вами наблюдать… Потом понял, что вы профессионалы, что вполне сумеете уйти от слежки. И вы мои надежды оправдали.
— Интересно, а в какой момент он это понял? — полюбопытствовал Дугин.
— Когда вы вдвоем расправились с людьми из спецслужбы, — ответил Ник, только лишь Воронов перевел ему вопрос.
— Из спецслужбы? — изумился Воронов. — А мы думали, что шеф полиции гангстеров нанял…
— Мне рассказал об этом мой бывший коллега, который прибыл на место происшествия… Он узнал одного из этих людей. Кстати, состояние этого нападавшего очень тяжелое, он до сих пор в коме.
— Это небось тот, которым ты в дерево запустил, — сказал Воронов потупившемуся Дугину.
— А может, которого ты ногой в пузо? — буркнул Вадим.
— Что же, по-вашему, мы можем предпринять? — вновь обратился Воронов к Нику.
— Ничего, — сказал бывший полицейский, — ровным счетом ничего. Вы можете только вернуться в Россию и сказать матери, что ее несчастная дочь погибла в пасти акулы.
— А созвать в Луэрте пресс-конференцию?
— Не получится. Руководство газет и телевидения давно объявило табу на тему акул. Вас высмеют — только и всего.
— Вы, конечно, как свидетель выступать не будете…
— Конечно, не буду. У меня дети, дочь и сын. Вам же все понятно… А у вас нет никаких доказательств. Собственно, их нет и у меня. Тот кусок купальника шеф у меня сразу же изъял… Только мой рассказ, после которого меня в лучшем случае объявят фантазером, а в худшем — убьют.
— Неужели так все и останется? Навсегда?
— Боюсь, что да. Кстати — меня вы не видели, вам я ничего не рассказывал. А вы… Вы лучше уезжайте отсюда. Не мне вам рассказывать, что с вами может случиться. Объявят душевнобольными с маниакальной идеей, что, дескать, акулы туристов толпами пожирают, а в психлечебнице такие препараты вколют, что и в самом деле за несколько минут станете сумасшедшими.
— Это ясно… Спасибо вам, Ник.
КРИК ИЗ ОКНА
В отель сыщики ехали в весьма подавленном состоянии. По дороге Воронов спросил:
— Слушай, а может, казачок-то засланный?
— Ты о чем?
— Может, подослали этого Ника именно те, кто хочет нас отсюда шугануть? Мол, любопытство ваше мы удовлетворим, про акулу скажем, но убедим, что сделать вы ни хрена не сможете. Чтоб мы действительно волну гнать не начали. Ну, что думаешь?
— Не исключаю, хотя… Мне кажется, про акулу они бы нам в любом случае не стали говорить… Мало ли!
— А это, между прочим, легко проверить…
— Приехав в отель, Воронов первым делом накупил целый ворох местных газет. В номере он, взяв первую попавшуюся, набрал указанный в выходных данных номер и попросил соединить его с главным редактором, после чего вкратце сообщил ему полученную от Ника информацию.
— Это что, розыгрыш? — голос на другом конце провода звучал издевательски. — Вам что, в России своих проблем мало? Ищете в Маджестии? Всего хорошего, уважаемый, я считаю, что тема беседы исчерпана.
В другой газете шеф-редактор сказал, что, по-видимому, русские привыкли видеть во всем происки мафии, вот и мерещатся им всюду какие-то заговоры и преступления. Даже здесь, в тихой курортной Маджестии.
Как минимум в десятке других газет беседа протекала примерно в том же русле.
— Вряд ли, Паша, наш казачок засланным был, — сказал Дугин, — да и вообще: не производил он такого впечатления. Ну, что делать-то будем, брат?
Воронов не ответил… Воцарилось тяжелое молчание.
— Ну, суки, — проговорил наконец Павел, — ничего, ничегошеньки я с вами не сделаю… За смерть Полины никак не отомщу. Сердце кровью обливается…
— Ладно, Паша, не казни себя, — сказал Дугин, — есть вещи, которые сильнее нас. И вообще — впервые, что ли, ты с такими вещами сталкиваешься? Давай-ка лучше нажремся как последние свиньи. В дымину! Должно полегчать, браток…
— Давай, Вадик.
Утром следующего дня, выйдя с чемоданами из отеля, Дугин с Вороновым встали на стоянке такси… Машин не было. Внезапно, резко затормозив, рядом с друзьями остановился маленький дамский «форд», похожий на божью коровку. Стекло плавно отъехало вниз, и в окне появилась улыбающаяся физиономия Гали.
— Шо, уже уезжаете? — как ни в чем не бывало спросила она.
— Уезжаем. — Воронов нагнулся к окну: — Слушай, Галь… Ты мне только одно объясни… Одного понять никак не могу. Ладно маджестийцы — мы им чужие, как и все остальные иностранцы… А ты-то? Как же ты можешь своих, родных «совков» не предупреждать, что их здесь в любую минуту акулы сожрать могут?
Щеки Гали в одно мгновение покрылись красными пятнами.
— Не знаю я ни про каких акул! — визгливо закричала она каким-то особенным, базарным, народным голосом. — Чего вы пристали!
— Ну и вали отсюда… — махнув рукой, пробасил Дугин.
Надсадно взревев движком, «форд» взял с места в карьер и через несколько секунд скрылся за поворотом. А из-за поворота медленно, с достоинством, вывалился огромный двухэтажный туристский автобус, разукрашенный во все цвета радуги, как бразильский попугай. Когда он проплывал мимо Воронова и Дугина, из одного его окошка донесся звонкий детский голосок, прокричавший по-русски:
— Мамочка, смотри — море!