— Есть оно?
— Что-то не вижу… Сейчас, сейчас… Нету его. Ой!
— Что случилось? — забеспокоился Дугин.
— Выходит, Полечка… Выходит, она утонула? Ведь так? Вы тоже это подозреваете?
— Подождите, Виктория Романовна… Не торопитесь! Мало ли… Украсть могли эти вещи, к примеру… — Дугин чувствовал, что сказал глупость, и ему тут же дали это понять.
— Украсть? Нет, этого быть не может. Что же она, голая из отеля ушла?
— Ну, может, она там что-то себе купила, какое-нибудь платьице… Ладно, — Дугин решил закругляться, — Виктория Романовна, давайте пока прощаться. Мы продолжаем искать… Как только что-то новое появится, тут же сообщим вам.
— Ладно, всего хорошего… — чувствовалось, что отсутствие купальных принадлежностей навело Шанскую на самые мрачные мысли.
— Ну что? — спросил Дугин, положив трубку.
— Что… На первый взгляд похоже, что она пошла купаться ночью — и не вернулась с берега. На ужине она была, на завтраке нет… Галя, как ты помнишь, сказала, что Полина любила купаться по ночам.
— Похоже, так, если только те, кто ее увез — или как там было, — не инсценировали все это. Может, они специально из ее вещей купальные принадлежности взяли, чтобы нас на ложный путь направить.
— Может, но только у меня опять…
— Опять интуиция? Хватит, Паша, достала меня твоя интуиция.
— Тем не менее, если вспомнить, ты убедишься, что по крайней мере в девяноста процентах случаев она меня не подводила! Разве не так?
— Ну и что она на этот раз говорит?
— Что смерть Полины… — Воронов осекся. — Слушай, Вадик, а почему я сказал «смерть»?
— Не знаю… Раньше мы так, прямо в лоб, не говорили.
— Черт знает что… Так или иначе, мне кажется, что исчезновение Полины действительно как-то связано с морем.
— Ну, знаешь, Паша, если исчезновение связано с морем, так в живых она могла остаться только в том случае, если ее увезли куда-то. А другие варианты — утонула она или ее утопили…
— Не знаю, но случилось с ней что-то, по-моему, в воде. Конечно, я могу ошибаться, поэтому за рабочую версию мы это принимать не будем.
Дугин только плечами пожал.
ПРЕДМЕТ В ВОЛНАХ
Следующий день друзья решили начать с опроса людей, которые могли видеть Полину тем, последним вечером, но сначала Воронов, спустившись в маленький фотомагазин (там же стояла и машина «Кодак»), отдал в срочную проявку и печать первую отснятую им пленку из 12 кадров. После завтрака фотографии были уже готовы. Принеся пакет в номер и раскрыв его, Воронов радостно завопил:
— Человек-Гора, погляди, какое ты чудовище! Классно получилось…
— А ну-ка… — Дугин взял фотографии в руки, быстро просмотрел их. — Да, первое купание в Маджестии запечатлено красиво, а главное, навеки.
— Вот эта особенно здорово вышла… А эта — похуже. — Воронов всмотрелся: — Погоди, а это еще что такое?
В центре фотографии, сделанной при помощи мощной вспышки, плескался Дугин, а метрах в десяти от него в волнах темнел какой-то странный предмет треугольной формы.
— Покажи-ка… — Дугин посмотрел на фото. — А, я знаю, что это. Бакен.
— Нет, Вадик, — тон Воронова изменился, — это не бакен. Несколько бакенов конической формы действительно похожи на эту штучку, но они гораздо правее и стоят рядком… Видишь? Они гораздо дальше, притом они красные или желтые, а эта вещь — черная.
— Действительно… А что же это?
— Что? — задумчиво переспросил Воронов. — Видишь ли, Вадим… Это здорово напоминает плавник акулы.
— Акулы? — голос Дугина взлетел высоко вверх. — Да ты что, Паша? Какие тут акулы? Это же не океан! Притом в десяти метрах от берега… Да нет, глупость какая.
— Хочется надеяться, что ты прав. Только надо бы это хорошенько проверить. Давай-ка спросим нашу Галю, она в Маджестии уже несколько лет живет. Она как раз через полчаса в отеле будет.
Галя встретила друзей приветливо (может быть, не только потому, что они были ее земляками, но и потому, что при первой встрече Воронов сунул в карман ее модного пиджачка сотню долларов). Услышав вопрос про акул, Галя моментально вскинула брови:
— Кто вам сказал? Никогда тут акул не было! Ни разу не слышала…
Воронов и Дугин быстро переглянулись: ее выступление показалось им слишком уж эмоциональным. При этом было похоже, что Галя даже была готова к такому вопросу.
— А вот это, по-вашему, что? — Дугин протянул Гале фотографию.
Когда Галя различила треугольный предмет в волнах, на ее лице появилось выражение растерянности. Девушка тут же сумела взять себя в руки, но ее волнение выдавали красные пятна, побежавшие по щекам.
— А я знаю? — громко воскликнула Галя. — Да может, это бутылка…
— Такая большая?
— Ну, канистра… Не знаю я. Мали ли что в волнах болтается! Тут порт недалеко, бросают с кораблей всякую дрянь…
— Галя, почему вы не хотите говорить об акулах? — внезапно спросил Воронов, взглянув женщине прямо в глаза. — Вас предупредили, что мы можем задать такой вопрос? Кто предупредил, Домаджо?
— Ой, ребята, — Галя резко вскочила с кресла, — некогда мне с вами о такой ерунде разговаривать. Говорю вам: нет тут акул. Нет и не было. Мне не верите — почитайте прессу… Позвоните в газеты, на телевидение. Вам везде скажут то же, что говорю и я. Все, если нет других вопросов, побежала я… Давайте, до встречи! — И Галя, схватив сумочку, быстрым шагом направилась к выходу.
— У-у-у… — протянул Дугин, — дело-то непростое. Как бы ты, Паша, не оказался прав.
— Да, подумать есть над чем. Слушай, давай выйдем на улицу, не фига этому Домаджо нас больше слушать. Кстати — небось Галя ему наши речи и переводит…
— Возможно.
Когда сыщики вышли на воздух, Воронов сказал:
— Слушай, помнишь, Галя про болгарина говорила, который с русскими работает? Найти бы его…
— А что? Найдем.
Телефон болгарина по имени Боян коллеги узнали, позвонив в Москву, на турфирму, из телефона-автомата (в отеле, они были убеждены, разговоры прослушивались). Из той же кабинки Воронов позвонил Бояну и попросил встретиться с ними хотя бы на пару минут. Боян говорил по телефону сотовой связи, он в это время как раз проезжал на машине неподалеку. Сыщики встретились с болгарином через десять минут в кафе — примерно в полукилометре от отеля «Бриз».
Боян — молодой сухощавый парень в очках с желтой оправой, почему-то блондин, — по-русски говорил бегло. Воронов и Дугин не сказали ему ни слова о цели своего визита в Маджестию, разговор решили повести с противоположной стороны.
— Слушай, Боян, — сказал Павел, придвигая к болгарину запотевшую кружку ледяного пива, — мы люди не бедные, есть у нас одна мечта… Мечта идиотов. И знаешь какая? Поохотиться здесь на акул!
— Хм, — Боян отпил несколько глотков, — никогда с такой просьбой ко мне никто не обращался. Вы с Галей на эту тему не говорили?
— Говорили, само собой, но она завопила, что тут никаких акул нет. А нам в Москве рассказывали, что около берегов Маджестии акулы встречаются, и нередко. Так ведь?
— Знаете… — Боян помедлил, — у берегов — нет. В открытом море — это еще, наверно, может быть. Но точно я не знаю…
— Боян, скажи, пожалуйста, в чем проблема? — спросил Павел, положив руку на плечо болгарина. — Может быть, в этом? — И он почти незаметным движением руки вложил в ладонь Бояна стодолларовую купюру. — Так эту проблему можно решить очень просто. Я же сказал: мы люди не бедные. Если поладим — гонорар заплатим приличный. Гораздо больше, чем этот аванс.
В стране, где официант, как ребенок, радуется пяти долларам чаевых, сто баксов — это кое-что. Боян, откашлявшись, выпил кружку пива до половины.
— Вообще-то, если честно… Только вы никому не говорите, что я вам об этом сказал, иначе я работу потеряю…
— Об этом можешь не беспокоиться. Мы не болтливые, да и общаться тут нам не с кем. Кроме того — скажи, зачем нам нужно, чтобы ты потерял работу?