– Как же, аж два человека.
– Ну, вот и все, что я хотел от тебя узнать.
Озадачив таким образом полковника Брагина, Бахрушин вместо того, чтобы направиться в столовую, куда держал путь, вернулся в свой кабинет, где в приемной его дожидался капитан Альтов, так и не узнавший ничего нового.
– Едем к Петракову, – распорядился Бахрушин.
Капитан Альтов еле поспевал за ним, когда Леонид Васильевич, перепрыгивая через ступеньки, мчался вниз.
«Вот, опять пошла полоса неудач, – рассуждал Бахрушин, глядя на город сквозь тонированное стекло служебной „Волги“. – Только начинает казаться, что наше управление выкарабкивается из болота, в которое засело, только появляются какие-то ориентиры, как тут же выясняется, что эти ориентиры хуже прежних. Совет безопасности, Министерство обороны – повсюду найдется мерзавец, готовый за три копейки продать мать родную. Это же только представить себе, засекреченный ученый, владеющий государственными тайнами, получает разрешение работать с иностранцами! К тому же, о целях работы никто не имеет ни малейшего представления. Ну, и что из того, что прошло много лет? Есть вещи, о которых нельзя вспоминать и через сто лет».
Лифт вознес Бахрушина и Альтова к двери квартиры Петракова. Леонид Васильевич сразу же наметанным взглядом определил, что живет доктор наук не очень богато. Раз железной двери нет, значит и брать в квартире нечего.
На звонок вышла дочь и с недоумением осмотрела двух незнакомых ей мужчин.
– Я вам звонил, – вместо того, чтобы представиться, проговорил Бахрушин и сделал шаг к двери.
– Да?
Теперь от дочери Петракова зависело пустить его в квартиру или нет. Это движение Леонид Васильевич сделал так настойчиво, что у нее не хватило духа отказать.
– Проходите, – сказала она, когда уже Бахрушин и Альтов были в прихожей.
– Здравствуйте, здравствуйте…
«Так, три комнаты, – отмечал про себя Леонид Васильевич. – Судя по пальто, висящих на вешалке, народу здесь живет уйма. Двое детей, две женщины, – взгляд Бахрушина упал на зонтики, – и двое мужчин, как минимум. Итого шесть человек».
– У меня к вам вот какое дело. Мне предложили работу, но без вашего отца я не могу к ней приступить. Понимаете, разработки, авторские права.., с этим сейчас строго. И мне нужно разрешение от него, для того, чтобы воспользоваться плодами его труда. За это, абсолютно точно, ему заплатят неплохие деньги. Говорю вам открыто потому, что деньги не мои, а заказчика. Так что, если он позвонит, непременно передайте ему мой телефон. Пусть свяжется, и все финансовые вопросы мы быстро утрясем.
– Да, повезло Аркадию Карповичу, – сказал Альтов, заглядывая в гостиную, – японцы не каждому контракт предложат. Понимаю, конечно, что спрашивать бестактно, но деньги, наверное, немалые?
– Не знаю, – честно призналась дочь Петракова, – отец этого не говорил.
«Значит, большие», – ответил про себя полковник Бахрушин.
– Так что не забудьте о моей просьбе. Вы уж извините, что заехать пришлось, но одно дело, если по телефону номер продиктовать, а совсем другое, если в руки отдаешь.
– Понимаю.
Он проследил за тем, чтобы Петракова при нем поставила визитную карточку рядом с телефонным аппаратом.
«Теперь, когда она знает, что этот телефон стоит больших денег, при первой же возможности свяжется с отцом, хотя, скорее всего, тот не оставил ей своих координат. Но должен же позвонить!»
Если судить по характеристикам на доктора наук Петракова, которые Бахрушину удалось отыскать в архиве, тот был довольно скрытным человеком.
– Ну что ж, мы пойдем. Спасибо.
Леонид Васильевич кивнул Альтову и они покинули квартиру.
Уже сидя в машине, по дороге в управление, Леонид Васильевич смачно выругался матом, чем поверг Альтова в удивление.
– Леонид Васильевич… – только и сказал капитан.
– Хрен знает, что такое! – даже не попытался Бахрушин объяснить причину своего раздражения.
– Я понимаю, обидно, – вздохнул Альтов. – Куда ни сунешься, повсюду уже побывали до тебя. И никаких концов!
И тут Бахрушин, который до этого был погружен в себя, встрепенулся:
– Альтов, ты только посмотри!
Капитан сперва не понял, что имеет в виду Бахрушин, а затем проследил взглядом куда смотрит полковник. Взгляд того упирался в зеркальце заднего вида.
– Что…
– Только голову не вздумай поворачивать, – прошептал, стиснув зубы Бахрушин.
– Понял.
В параллельном ряду, метрах в пятнадцати от черной служебной «Волги» следовала машина – темно-желтая «ауди» с московским номером.
– Она за нами от самого дома Петракова идет, – уточнил Бахрушин.
Альтов запомнил номер, всмотрелся в лицо человека, сидевшего за рулем.
– Глаза его раскосые мне не нравятся.
– И крестик на шее, – криво усмехнулся Бахрушин. – Нестыковочка получается. С такой мордой только буддистом или мусульманином быть, но уж никак не православным.
– Может, связаться отсюда с центром, узнать, кому принадлежит машина?
– Поздно, Альтов, засветились. По нашей «Волге» за десять километров видно, что она не из таксопарка приехала. А у них, небось, система информации не хуже нашей поставлена. Лучше сделаем вид, будто ничего не заметили.
Темно-желтая «ауди», проехав еще пару кварталов, чуть поотстала, но держалась сзади так, чтобы не потерять из виду тех, за кем шла.
– Поедем в управление или мимо, Леонид Васильевич? – спросил шофер.
– Езжай уж, как ехали – в управление, – сказал Бахрушин.
Он был почти на сто процентов уверен, что поиск по номеру ничего нового им не даст, скорее всего, машина оформлена на какую-нибудь мертвую фирму, уже пару лет не ведущую дел, или на пенсионера, благополучно скончавшегося год назад.
Такие штучки он знал хорошо.
В кабинете Леонида Васильевича уже ожидали бумаги. Впервые за последние месяцы с такой жадностью Бахрушин вчитывался в текст. Ему доставили то, о чем он просил – список оборудования, заказанного российско-японским университетом и растаможенного им с момента существования.
– Нет, ты только посмотри, – Леонид Васильевич тыкал коротким пальцем в строчки компьютерного текста, – у них какое основное направление по уставу?
– Гуманитарное, – подсказал Альтов, будто Бахрушин этого не знал и спрашивал только для того, чтобы получить ответ.
– Ага! А оборудование у них сплошь для биологических исследований. Хитро устроились ребята. Решили, раз не могут наших ученых к себе вывезти, оборудовать лаборатории им тут. И посмотри, посмотри, – Бахрушин тряс другим списком. – С нашей стороны в основателях сплошь да рядом высокопоставленные чиновники, да ученые с мировым именем. А с их стороны те, кого, в лучшем случае, можно назвать группой граждан. И, если покопаться, то этих граждан давно японская полиция, наверное, ищет. Нет, ты только посмотри, – раздражению Бахрушина не было предела, – думают, все купили, думают, им все можно!
А вот, выкусите! – и Бахрушин скрутил фигу, причем, так сильно сжал указательным и безымянным пальцами большой палец, что тот побелел. – Кажется, Альтов, они под нас хорошенькую бомбу подложить решили и нашими же руками, сволочи.
В 1947 году возле небольшого поселка под названием Чистый Ключ была построена небольшая станция по борьбе с ящуром, который после войны свирепствовал в Прибайкалье. Были возведены загоны для скота, несколько домиков, в которых жили ученые и одно большое кирпичное строение, крытое черепицей, в котором располагалась лаборатория.
Когда-то станция процветала, считалась одной из ведущих в СССР. Сюда приезжали ученые из Москвы, Ленинграда, Харькова, Читы, здесь стажировались. На материалах, полученных в стенах станции, защищались кандидатские и докторские диссертации. В общем, работа кипела. Было построено еще несколько домиков для приезжающих ученых.
А затем, когда с ящуром было покончено, станция медленно приходила в упадок. Старело оборудование, разрушались строения. Желающих здесь попрактиковаться и поработать ученых, специалистов становилось все меньше и меньше.