Разложив первую газету на коленях, Николь взглянула на подругу.
— Ну, а ты?
Этот вопрос ухнул куда-то в живот Кейтлин как камень.
— Я не уверена. Ну то есть, он мне нравится. Даже очень, — она покрутила свои длинные каштановые волосы, лежащие на плече — еще одна привычка. — Но я не уверена, достаточно ли хорошо мы знаем друг друга, чтобы обсуждать брак. Такое чувство, будто мы пропустили восемь тысяч других шагов.
Николь усмехнулась.
— Ох уж эти твои шаги…
— Слушай, надо через многое пройти с человеком, и только потом ты сможешь понять, подходит ли он для «жили долго и счастливо», — телефон Кейтлин издал сигнал в сумке, и она поколебалась. — А как еще можно быть уверенной?
— Не думаю, что мне стоит отвечать на этот вопрос.
— О, поверь мне, я в курсе. Твой роман со Скоттом на выпускном курсе был почти невыносимым.
— Не бурчи. Мы были очаровательными.
Кейтлин прочла свои сообщения, покусывая щеку изнутри.
— Очаровательными и тошнотворными.
— О Господи…
— Я пошутила, — сказала она, ничего не ответив и бросив телефон обратно в сумочку.
Николь покачала головой.
— Нет, я не о том. Ты это видела? — она постучала пальцем по той заметке в газете, которую читала. — Про этих пациентов, сбежавших из экспериментальной психиатрической клиники?
Наклонившись поближе, Кейтлин пробежалась по первым строчкам статьи.
— Тут написано, что они объявлены опасными, и к ним лучше не приближаться… Иисусе, это в Атланте?
— Разве ты не рада, что у тебя там только пересадка? Мне придется остаться в городе на целую неделю, — Николь продолжала читать. — Они уже напали на нескольких людей. Вроде как они взбудоражены и нестабильны из-за лекарств.
— Ну, они же стали пациентами не просто так. Поверить не могу, что больница не прикладывает больше усилий для их поиска. Это же люди, а не эксперименты, — она сделала глоток кофе и продолжила: — Как долго они пробыли без присмотра?
— В статье говорится, что они сбежали несколько дней назад.
Кейтлин покачала головой.
— Ужас какой.
По интеркому объявили, что началась посадка на рейс Николь, и она подпрыгнула.
— Черт, мне пора, — сказала она, завозившись со своим кофе и газетами.
— Повеселись там, мисс Приоритетная Посадка, — поддразнила Кейтлин. — Я буду думать о тебе на своем сиденье посередине во втором классе, ибо мне билет покупала компания.
Николь перебросила свои ярко-рыжие волосы через плечо, подхватывая чемодан, и улыбнулась.
— Ну, ты хотя бы увидишь Тихий океан.
Кейтлин просияла.
— Верно. Я планирую вернуться с завидным загаром.
Наклонившись, Николь крепко обняла ее.
— Хорошей поездки.
— Безопасного тебе полета, — ответила Кейтлин, стиснув ее в ответ. — Позвони мне после презентации.
Николь кивнула, помахала рукой и поспешила на посадку. Кейтлин подождала, пока узнаваемые рыжие волосы ее подруги не скрылись в толпе людей, затем уселась обратно допивать свой кофе.
Напротив нее кто-то читал ту же газету, что и Николь, и заголовок о сбежавших пациентах был напечатан жирным шрифтом на первой полосе.
Нутро Кейтлин вновь скрутило узлом, и она изо всех сил постаралась это игнорировать.
***
— Так вот, я ему и говорю: «Боб, если ты хочешь провести отпуск дома во Флориде, нам нужно заехать и повидать мою сестру по дороге. Мы постоянно навещаем твоих братьев, я тоже хочу увидеть свою сестру». А он так взбесился, будто я попросила его достать луну с неба.
Кейтлин вежливо кивнула, пока сидящая рядом женщина продолжала болтать. Начала она с вопроса о том, действительно ли это то сиденье, которое ей нужно, и с тех пор не останавливалась. Кейтлин уже не знала, как ей хватает кислорода говорить без умолку.
Она добралась до пересадки в Атланте так, что у нее осталось полно времени между рейсами. Она даже успела перекусить перед посадкой на следующий самолет. Взлет был спокойным, несмотря на болтливую соседку и раздраженные взгляды бортпроводников.
Потянувшись к стакану воды, Кейтлин продолжала делать вид, что слушает, как женщина пересказывает все проблемы своего брака.
Если брак выглядит так, как отношения этой женщины, то Кейтлин рада, что пока что не вышла замуж.
Оглушительный взрыв сотряс самолет. Все закричали, шокированные и напуганные тем, как турбулентность тряхнула их самолет.