«USNF 20. 03. 60: Сергей Назарбаев поддерживает кандидатуру Сильвии Харпер. Сергей Назарбаев уходит из футбола».
«USNF 17. 04. 60: Специальное большое жюри заявляет, что Коуб Анака был „вольным стрелком“, действовавшим в одиночку».
Последний заголовок заставил Эйнджел саркастически хмыкнуть. Интересно, что бы Анака сказал, если бы узнал, что она положила начало новому направлению в теории подпольной деятельности.
«USNF 23. 05. 60: Встречала генерала Гургейя с комитетом не людей».
Это был первый удар, который нанесла Харпер. Она сумела добиться встречи с жестоким антигуманистом, лидером Лиги Защиты Прав Моро. Эйнджел цинично заметила, что комитет по делам не людей состоял исключительно из представителей человечества.
Среди прочих сообщений попалось еще одно, касающееся жестоких нападений в районе Бронкса. Речь, похоже, шла о группе собачьих и кошачьих, волков и пум. Эйнджел пожала плечами. Они провоцировали в Бронксе беспорядки, нападали в основном на лидеров ЛЗПМ.
Гургуейя отрицала связь этого факта с желанием ЛЗПМ вступить в переговоры именно сейчас.
«USNF 5. 06. 60: Провозглашено перемирие. В Лос-Анжелесе и Бронксе отменено военное положение».
Это был удар номер два. Это случилось вскоре после того, как неизвестное лицо из семейства кошачьих совершило убийство генерала Гургейи. Смерть генерала не нашла большого отклика в прессе.
«USNF 18. 07. 60: Партия моро объявляет имя вице-президента не человека и теряет десять очков».
Все ученые мужи считали, что Харпер погубила себя тем, что на платформу рядом с собой решила поставить моро. Кролика, к тому же. Не стоило даже и говорить о том, что кто-кто, а Харпер хорошо знала, что делает.
«USNF 10. 09. 60: Партия моро на пять очков опережает демократов».
Мередит, благодаря своим разглагольствованиям о кандидате в вице-президенты от партии моро, умудрился оказаться в самом конце списка. Его предвыборная кампания вовсе угасла, когда всплыла запись его комментариев с сильным расистским душком, относительно Харпер и ее кандидата в вице-президенты. Там прозвучало нечто совсем непристойное, вроде: «Харпер трахается, как кролик». Никто не поверил, когда Мередит сказал, что запись является сфабрикованной на компьютере фальшивкой.
С этого момента Харпер больше не останавливалась ни перед чем.
Последний заголовок пришел сегодня утром. Эйнджел отложила подшивку и прочла его.
«USNF 20. 01. 61: Харпер принимает присягу».
В комнату вошел один из техников и сказал что-то по-итальянски, но так быстро, что Эйнджел ничего не поняла.
— По-английски, пожалуйста, — сказала она, — я еще плохо понимаю.
— О, — произнес человек, — я пришел за вами.
— Значит, все готово, да?
— Готово.
Эйнджел вышла вслед за техником. Они спустились вниз по широкой лестнице и проследовали вдоль многочисленных проводов, ведущих в бальный зал. В большой комнате было установлено около десятка компьютерных терминалов, возле которых собралось столько же специалистов по компьютерам. В самом конце ее перед включенным голографическим экраном находился Тетсами. Он надевал на голову шлем странной формы.
В углу стоял Андрэ, у которого был такой вид, словно он вот-вот расплачется.
Эйнджел прошла в комнату и села у свободного терминала, установленного в непосредственной близости от стола Тетсами. Теперь франк был всем известен под именем Тетсами. В отличие от его последнего места деятельности, правительство страны его нынешнего пребывания оказалось исключительно любезным.
Выражение лица Тетсами напоминало нетерпеливое ожидание хищника. Эйнджел знала, что с тех самых пор, как они покинули Штаты, тот ни на минуту не забывал о «ТЕХНОМАНСЕРЕ», мечтая снова вступить с ним в нелегальный контакт. Но вся штука состояла в том, что никто, кроме Эйнджел не мог ему устроить это. Ей было известно, что Тетсами предпринимал уже, по крайней мере, одну попытку. Она закончилась удручающим провалом. Федералы не мало постарались, чтобы обучить «ТЕХНОМАНСЕР» соответствующей защите.
Тетсами полагал, что защитная система федеральных органов должна была еще лучше закрепить тот бред, что когда-то внушила машине Эйнджел. Он даже собирался отвалить ей изрядный куш, если она поможет им благополучно внедриться в компьютер еще раз. Для Эйнджел это был наиболее пикантный момент, потому что она плевать хотела на деньги.
Ее цена была другой. Эйнджел потребовалось много времени, чтобы убедить Тетсами согласиться с ней.
— Все готово? — спросила Эйнджел.
— Мы готовы нанести первый удар.
Она кивнула, и голос в динамике начал отсчет:
— До связи со спутником остается одна минута.
Вся процедура была ей уже знакома. Единственное отличие заключалось в том, что в прошлый раз, когда они пытались вызвать главный компьютер Ван-Дайна, им не нужно было посылать сигнал через океан.
Наконец знакомый булькающий голос в динамике потребовал:
— Немедленно подтвердите разрешение.
В этот раз «ТЕХНОМАНСЕР», похоже, был настороже.
— Все в порядке. Я — Эйнджел, кролик, ты меня помнишь?
— Вход разрешаю. У вас есть право доступа и необходимый пропуск.
Тетсами оказался прав. Та чушь, которой Эйнджел напичкала штуковину надежно внедрилась в ее электронную память.
— Какой степенью секретности я обладаю?
— Секретностью высшей степени.
Эти слова развеселили программистов, из числа тех, кто присутствовал при контакте первый раз. Эйнджел тоже позволила себе слегка улыбнуться.