Все вокруг поражало армейской опрятностью. В спальне я обнаружил его часы, горсть мелочи, несколько банкнот и аккуратно застеленную кровать, к которой, если не считать отсутствия подушки, никто не прикасался. Это был номер из двух комнат с ванной; которая соединялась со спальней. Жилая комната была обставлена парой больших кресел, кушеткой и закусочным столиком с четырьмя металлическими стульями. Там были и еще две маленькие подушечки, и когда я наклонился, то заметил между ними трехпенсовую монету.
Я спрятал блокнот в карман, сказал что-то полицейским и направился к двери. Жильцы-соседи все еще стояли в коридоре, обсуждая событие.
– Кончили? – спросил коп.
– Ничего здесь нет.
– То же самое заявили и другие. Никогда нельзя надеяться, что будет сенсация. Этот – просто был невезучим.
Перед уходом я заметил, что дверной замок выбит полицейскими.
– Они сделали это быстро, – сказал коп. – Хорошо, что замок не был с секретом, как в новых домах.
– Он что, не закрывал двери изнутри?
– Да, представьте себе, она оказалась открытой. Эти самоубийцы всегда что-нибудь забывают.
– Все верно.
Я позвонил в Ньюарк-Контроль, вызвал Адама, сказал, что хочу, чтобы Ани Лайтер, Хукер и Джеймс снова проверили передвижение Билла Коплейна, и предоставил ему подробное описание того, что обнаружил. Вирджил мог использовать весь этот материал в докладе Центру и сберечь мое время. Я сказал, что буду менять отели и скоро свяжусь с ним.
Я прошел в боковой вход отеля Леопольда, проверил насчет хвостов и, не найдя ни одного, поднялся в лифте до своего номера. Там вставил ключ в дверь, распахнул ее и включил свет, горя одним желанием – увидеть Рондину. Но ее в комнате не оказалось.
Но гости у меня все же были. Целых трое! Тихие гости, которые сидели на кровати, наблюдая за мной, и курили, выпуская удушающие клубы дыма. У одного из них на коленях лежал автомат.
– Входи, входи, Тайгер! – пригласил меня Хэй Райдолф.
– Пожалуйста, мистер Манн, – прибавил Томас Уотфорд. Оба стояли во главе ИАТС, и когда они сами шли на дело, ты сразу понимал, что это может означать для тебя. Третьего типа я никогда раньше не видел, но у него была внешность, типичная для наших людей из СИА, ИАТС или какого-нибудь другого агентства. Он был «человеком с ружьем».
Райдолф позволил мне присесть и кивнул своему парню, который отложил автомат в сторону.
– Кто это? – осведомился я.
– Альберт Кеттлер… Несмотря на то, что вы никогда не встречались, он о тебе наслышан.
Я посмотрел на него и отметил особую манеру сидеть на стуле. Все признаки породы, образования и воспитания были написаны на этой физиономии.
– После того, как нам не удалось натравить конгресс на вашу группу, Манн, а у Мартина Грэди нашлись деньги и покровители, чтобы замести следы, комитет решил держать вас под жестким контролем и полностью уничтожить, когда сочтет нужным.
– Ты, кажется, расстроен, что мы выжили, – ухмыльнулся я.
– Не перебивай старших. Манн. Я вновь улыбнулся ему в лицо.
– Конечно, кто-то должен убирать навоз после ваших деревенских увальней с их грубой топорной работой: никуда, кроме золотарей, их больше не возьмут.
– Политический аспект, – начал он, – был…
– Чушь! – взорвался я, вскочил на ноги и впился глазами в его лицо. – Я устал от вашей чуши, и от того, что вы тут наболтали! И многие из нас устали, и поэтому мы делаем, Райдолф, то, что делаем, запомни это! Когда где-то что-то заваривается и мальчики вроде вас, наложив в штаны, не могут это исправить, а политиканы боятся затронуть этот вопрос из боязни наступить кому-то на любимую мозоль в верхах, потому что могут быть не переизбранными на второй срок, тогда этим делом занимаемся мы. Нас ничто не остановит. Мы станем совать свой нос в дела, когда нас не просят, и делать то, что, по идее, должны делать вы со своими людьми. Когда кто-то из нас погибает, другие продолжают его дело. Все мы профессионалы, и ваши мальчики могут многому научиться у каждого из нас. Мы вытаскивали вашу задницу из огня не раз и потеряли на этом много отличных парней. Никто нас не остановит, никто! Теперь давайте к делу или стреляйте.
Прошла минута молчания, и мне показалось, что сейчас раздастся выстрел. Оба выглядели взбешенными: их морды покраснели от сдерживаемой ярости. Лишь Кеттлер сидел тихо и, казалось, улыбался. Наконец заговорил Райдолф:
– Может быть, здесь стоит поставить точку, Тайгер, и вывести тебя из игры.
– Как?
– Ты был в доме Чемберлена? Я знал, что он собирается протолкнуть, и коротко проронил:
– Ну и что дальше?
Он проигнорировал меня и продолжал: