Мне не хотелось причинять вред городу, но иногда это необходимо. В нескольких шагах от отеля я нашел будку, позвонил в пожарное депо и заорал, как какая-нибудь истеричная дама, что из верхнего этажа отеля вырывается дым, после чего повесил трубку. Затем поджег мусорный ящик на заднем дворе гостиницы и, вызвав такси, довольно ухмыльнулся. Сначала приедут пожарные, потом полиция перекроет тут все так, что и мышь не пролезет, и до тех пор, пока не выяснит, в чем дело, не уберется обратно.
Она не слышала, как я вошел – спала, свернувшись калачиком, и одеяло прикрывало ее лишь наполовину. Одежда была свалена в кучу возле кровати.
Я присел на краешек и осторожно провел пальцем сверху вниз по ее атласной спинке, потом погладил по затылку, где были такие пушистые волосы. Она беспокойно задвигалась и повернулась ко мне лицом.
– Ани! Она зачмокала губками, и я ущипнул ее за попку.
– Эй, крошка, проснись!
Она, как ребенок, поджала ноги. Я ухмыльнулся и шлепнул ее еще раз.
– Вставай!
Теперь она проснулась окончательно, но пока не узнала меня, в ее глазах не было ничего, кроме профессиональной ненависти.
– К черту! – воскликнула она.
– Прости, котенок, но вынужден тебя разбудить. Я нашел Еву и мне нужна ты.
Ани встала с кровати и, с полным равнодушием к прелестной наготе своего тела, принялась натягивать одежду. Пока она одевалась, я подошел к окну и посмотрел вниз. Город был освещен только фонарями, которые отбрасывали тени. Тени путались, и казалось, что именно там тебя поджидает убийца: ждет свою жертву, как ненасытный паук.
– Что случилось?
– Все в порядке, она в женском отеле. У нее с собой темный парик, записана под чужим именем. Под ее приметы там подходят трое: Робертс – 511, Хопкинс – 300 и Грасе – 434. Она на наружном наблюдении и мне послали вслед две пули. Я поджег ящик с мусором и вызвал пожарных. На некоторое время улицу перекроют, никто не пройдет, особенно мужчины, а ты должна быть там.
Она коротко кивнула.
– Запишись как провинциалка, и постарайся попасть к этим трем дамам. Ты ее узнаешь, если увидишь.
– Ты уверен, что за ней следила не женщина?
– Уверен. Я тебя немного прикрою с тыла, и если удастся изобрести какой-нибудь предлог, тоже проникну внутрь отеля.
Ани кончила одеваться, но за эти несколько минут она что-то сделала со своими волосами и лицом и походила теперь на завсегдатая женских отелей. Она переменила жакет, надвинула на лоб шляпку – не было больше ни красоты, ни очарования! Передо мной опять стояла серая мышка.
– Тебе бы в актрисы, – восхитился я.
– Я ею и была.
– А как тебя занесло в нашу маленькую игру? Она улыбнулась и потрепала меня по щеке.
– Долгая история, Тайгер. Когда-нибудь я с удовольствием тебе ее расскажу.
– А я с удовольствием выслушаю. Улыбка медленно сползла с ее личика.
– Особые указания?
– Постарайся ничем не выдать себя. Помни, я близко. Постарайся вывести ее оттуда и не подцепить хвост. Там должно быть несколько выходов.
– Знаю.
– Постарайся что-нибудь пронюхать.
Я написал адрес одного отеля. Он находился далеко не в самом фешенебельном квартале, но его хозяин обожал банкноты Мартина Грэди. Указав пароль, я добавил:
– Он знает, что это. Просто отдай ему записку.
Она засунула бумажку в бюстгальтер между своих роскошных грудей и сказала:
– Выйдешь за мной через пять минут.
– Годится.
Внизу в холле я взял газету и пробежал ее, чтобы убить время. На второй странице была небольшая заметка, извещающая, что Габин Мартел находится в Центральной больнице Нью-Йорка с легкой язвой желудка под неусыпным наблюдением врачей. Я внимательно перечитал заметку, но ничего в ней не обнаружил, кроме общих мест, которые всегда выдают опытную руку военной цензуры.
Держа Мартела в госпитале, они имеют великолепный повод для наблюдения за всеми, кто будет пытаться с ним связаться. Или тут скрывается что-то другое?
Я достал монету, нашел телефон Томаса Уотфорда и набрал номер. Когда у меня набралось в голосе достаточно злобы, Уотфорд взял трубку.
– Что тебе нужно, Манн?
– Информация.
– Тогда иди к нам.
– Чтобы твой хвост подобрал меня? Он хрипло выругался сквозь помехи в трубке.
– Экспертиза доказала убийство Билла Коплейна? – поинтересовался я.
– Мы бы хотели поболтать с тобой об этом.
– Конечно, но сперва я должен кое-что выяснить.
Так как он ничего не ответил, то я спросил, как можно небрежнее: