Пер кивнул… Ниллу уже много раз обследовали по поводу ее необъяснимых болей. Результат анализов всегда был один и тот же: требуются новые анализы. И ожидание, ожидание…
Дверь в палату открылась, и появился Йеспер. Он, не отрывая глаз от игры, двинулся по коридору, но Пер его перехватил:
— Не начинай играть. Мы едем на дачу.
Через четверть часа они пересекли Эландский мост и свернули на север. Пейзаж был в желто-коричневых тонах, как на картине, — переходная гамма от зимы к лету. На обочинах уже выглядывали анемоны и мать-и-мачеха, а в кюветах еще лежал сверкающий в лучах вечернего солнца ноздреватый снег. Но и там он уже таял, образуя большие, как озера, лужи, откуда, журча, бежали к морю ручьи.
Мир воды… вокруг, насколько хватало глаз, не было ни души, только стайки чибисов и зябликов.
Пер очень любил это безлюдье и чистые, скупые линии островного ландшафта. Движение после Боргхольма заметно поредело, и он увеличил скорость.
«Сааб» мчался на север. По сторонам проплывали рощи и ветряные мельницы. У Пера снова появилось чувство, что их окружает живописное полотно под названием «Весна». Зеленые и желтые поля, гигантский хрустальный купол неба, пролив, все еще покрытый блестящим от воды темно-перламутровым льдом с большими черными промоинами. Скоро волны вырвутся на свободу.
— Красиво, правда?
Йеспер оторвал глаза от своего «Геймбоя»:
— Что красиво?
— Здесь, на острове… Все красиво.
Йеспер рассеянно поглядел в окно и без энтузиазма кивнул. Он, очевидно, не испытывал даже подобия охватившего Пера восторга. Наверное, это так — в молодости природа не завораживает. Надо достичь определенного возраста… или даже пережить какую-нибудь катастрофу, чтобы заинтересоваться загадочной душой природы.
А если и с Йеспером что-то не так? Ему вдруг захотелось, чтобы рядом с ним сидела Нилла, здоровая, полная ожиданий и планов Нилла. Лучше бы Йеспера положили в больницу на обследование…
Он отбросил эту мысль и стал думать о весне. Весне на его острове.
В первый раз он приехал на остров в конце пятидесятых, совсем еще маленьким. Его привезла мама, Анита. Лето 1958 года… два года после развода с отцом. У них почти не было денег. Джерри должен был платить алименты ежемесячно, но он делал это от случая к случаю и как-то странно: Анита рассказывала, что однажды он проехал мимо их типового домика на большой машине и, не останавливаясь, выбросил в окно толстую пачку денег.
Отсутствие денег означало короткий и дешевый отпуск где-нибудь поблизости от Кальмара. Но у Аниты был двоюродный брат, Эрнст Адольфссон. Он работал каменотесом на Эланде, и у него был небольшой дом, где Анита с сыном могли оставаться, сколько им вздумается. Сел на паром — и все расходы.
Пер обожал играть в заброшенной каменоломне. Когда тебе девять лет, это настоящий сказочный мир.
У Эрнста не было ни детей, ни другой родни, кроме Аниты, и, когда несколько лет назад он умер, его хижина досталась Перу. Пер навел в доме относительный порядок и сейчас собирался жить там все лето. А может быть, и круглый год. У него не было средств, чтобы содержать два дома одновременно, поэтому свою квартиру в Кальмаре он сдал до конца сентября.
Он рассчитывал, что близнецы будут к нему приезжать, когда только захотят. Но Нилла уже в начале учебного года выглядела усталой и подавленной, а потом ей становилось все хуже и хуже. Школьный врач сказал, что это, скорее всего, проявления полового созревания, болезнь роста. Но после Нового года она стала жаловаться на боли под левой ключицей. Боли не проходили, и ни один врач не мог понять причину.
Все планы на лето оказались под сомнением.
— Хочешь позвонить маме, когда приедем?
— Не знаю.
— А на берег сходим?
— Не знаю…
Йеспер казался таким же далеким, как спутник на орбите. Тринадцать лет… наверное, все они такие. Хотя когда Перу было тринадцать, ему больше всего хотелось повидаться и поговорить с отцом.
Он увидел знак с изображением бензоколонки и притормозил:
— Мороженого хочешь? Или еще не сезон?
Йеспер оторвался от игры:
— Лучше конфеты.
— Посмотрим, что у них есть. — Пер свернул на парковку.
Они вышли из машины. Несмотря на солнце, было очень холодно. Должно быть, из-за того, что пролив еще подо льдом. Ветер насквозь продувал его зеленую зимнюю куртку. Во рту захрустел песок.
Йеспер остался стоять у машины. Пер быстро добежал до магазинчика. В окнах было темно, но он все равно постучал. Потом осмотрелся и увидел поблекшую бумажку за стеклом: