— Плохо, — сказал Ширилло, — Мне никто в этом деле не нужен из тех, кто не осознаёт риски.
— А ты сам? — спросил Такер.
— Я вырос в районе Хилл Питсбурга, — ответил Ширилло. Его поведение больше не было похожим на детское. Это был грим. Его лицо покрылось туго натянутыми линиями. — Там жили в основном чёрные — жилищные условия, не соответствующие стандартам, плохо организованный вывоз мусора, так что можно было увидеть крыс, бегущих через дорогу, как собаки, сложности с полицейскими патрулями, улицы, которые на моём веку ни разу не перестилались, никаких семейных консультаций или городских сервисов, которые есть в белых сообществах. Это одно из таких мест, где недовольства растут и растут, пока одной летней ночью, каждые пару лет, не выплёскиваются через край.
— Мятежи?
— Ты следишь за новостями, — сказал Ширилло. — Но я предпочитаю думать о них как о нервных срывах; это не физическая сущность, а психологическая. Все кудахчут об этом несколько дней; все белые граждане, которые могут ходить, торопятся купить кучу оружия, которым не умеют пользоваться; через месяц забывают, и ничего не меняется. Совсем ничего. Если ты не чёрный или не испанец, то тебе уготована дерьмовая жизнь в районе Хилл. Поэтому мы там и жили. Мой отец пытался свести концы с концами в обувной мастерской, и у него даже получалось, пока он не был выперт в пятьдесят шесть лет с этой проклятой работы. Мой отец должен был платить сборщикам Розарио Баглио последние пятнадцать лет, только лишь за привилегию оставаться в бизнесе. Старая итальянская традиция. — Он усмехнулся, но его собственная шутка не развеселила. — Перед Баглио был кто-то ещё, кто собирал еженедельные взносы. Я видел, что они делают с людьми, которые пропустят неделю или которые уезжают подальше, или говорят «нет» вымогательству. Один из мятежников был мой брат, и как он только сказал «нет», то сразу стал хромать. Сильно. Ему повезло, что он вообще смог ходить.
— Значит, ты осознаёшь риски, — сказал Такер.
— Очень хорошо осознаю.
— Я тоже. Но также я осознаю, что в такой работе, как эта, ты получаешь параллельно с рисками и преимущества. По моему мнению, преимущества перевешивают дополнительные риски.
— Например?
— Например, не нужно беспокоиться об организованной полиции, о местных или федеральных органах, экспертах по отпечаткам пальцев или чём-то ещё в этом роде.
— Это тоже, — подтвердил Ширилло.
За городом, по пути на восток по качественной автостраде, трафик значительно поредел. Ширилло разогнал «корвет» до семидесяти[24] и удерживал на этой скорости. Никто из них не заговорил вновь, пока он не притормозил, уменьшил скорость и не съехал на придорожную площадку для пикников пятнадцатью минутами позже.
— Отсюда пешком, — сказал Ширилло. Он посмотрел на часы. — И мы должны сделать это быстро. — Он взял два полевых бинокля с заднего сиденья, дал один Такеру и вышел из машины.
Двенадцатью минутами позже, пройдя значительное расстояние пешком через сосны, двигаясь молча большую часть времени, они достигли выгодной точки, которую выбрал Ширилло, в деревьях сбоку от частной дороги, посередине прямого участка длиной в милю[25], которая вела на подъездную дорожку Баглио. Они хорошо устроились в тени сосен, наблюдая за большим белым особняком.
— Хороший домик, — сказал Такер.
— Двадцать девять комнат, — ответил Ширилло.
— Ты был внутри?
— Однажды, — сказал парень, — Когда мне было восемнадцать, я был на побегушках у одного из агентов Холма Баглио, которого звали Гуита. Гуита считал, что я был смышлёным парнем, планирующим значительный рост в организации, и однажды он меня привёл на встречу с мистером Баглио.
— И что случилось с твоей большой карьерой в преступном мире? — спросил Такер.
— Гуиту убили.
— Полиция?
— Нет. Баглио.
— За что?
— Я этого никогда не узнаю.
Такер сказал: «Вижу движение в доме. Это оно?»
Ширилло не использовал бинокль уже несколько минут, но поднял его и посмотрел на холм. «Да», — сказал он, — «Это Генри Деффер, личный водитель Баглио, старый ублюдок. Рядом с Деффером — щёголь — это Чака, бухгалтер Баглио и специалист по решению проблем. Он — второй по значимости человек в местной организации».
— Остальные двое?
— Просто бандиты.
— Это деньги у них в чемоданах?
— Да.
— Как думаешь, сколько?
— Я поспрашивал вокруг. Никто не знает наверняка, кроме Баглио и Чаки. Но там должно быть где-то между двумя и пятью сотнями тысяч, в зависимости от того, какой именно сейчас из двухнедельных периодов.