Он посмотрел на свои часы, когда шёл вдоль изрезанной колеями, неиспользуемой дороги, удивился, когда увидел, что, несмотря на всё то, что случилось этим утром, было всего несколько минут двенадцатого. Большое дело можно было закончить сегодня — если только им достаточно повезёт, чтобы найти путь из гор и остаться незамеченными.
Через десять минут после того, как они покинули «мустанг», лес вокруг них начал редеть. Деревья стали меньше, находились далеко друг от друга, подлесок становился гуще. Такер сосредоточил всё своё внимание на ландшафт: планирование может подождать. Лес казался безлюдным, не считая их самих, но Баглио мог расставить людей вдоль периметра. Вне зависимости от того, был ли у них шанс или нет, всё зависело от того, сколько именно бандитов было в особняке в день перевозки наличных.
Выстроившись друг за другом, как будто по линейке, они медленно приближались к границе лесного массива, осмотрительно, всё больше уверяясь в том, что они здесь были одни. На краю леса, всё ещё в тени сосен, они остановились и посмотрели на длинный горный склон, покрытый короткой травой. Особняк располагался внизу, белый проблеск посреди всей этой зелёной травы.
Развалившись на земле у границы леса, трое мужчин наблюдали за активностью в особняке Баглио. На длинной плиточной дорожке, которая шла перед большим домом, занимали позицию два бандита, по одному у каждого угла, прислонившись к белым деревянным столбам, с которых они могли обозревать круглую подъездную дорогу и оба газона — восточный и западный. Такер полагал, что с обратной стороны дома, которую он не мог видеть отсюда, обосновались также другие гангстеры до победного конца. Во всём остальном картинка была ясной, окна дома вбирали яркий солнечный свет и возвращали удвоенную яркость, ива лениво качала плетевидными ветками, где-то неподалёку кричала птица.
Такер опустил бинокль и сказал: «Белый «сандербёрд», припаркованный на подъездной дорожке, имеет медицинскую символику».
— Доктор для Бахмана? — спросил Ширилло.
— Скорее всего.
Харрис сказал: «Значит, ты думаешь, что они взяли его после аварии?»
Такер кивнул. «И они, похоже, не собираются отправлять его в местную больницу, где кто-нибудь может поинтересоваться, как и где он так разбился».
— Как ты думаешь, насколько плох Бахман? — спросил Ширилло.
— Похоже, что больше чем один или два синяка.
Харрис, похоже, вспомнил как «шеви» нависала над исковерканным «кадиллаком», и кисло скривился: «Почему они просто не убили его? Зачем получать себе лишние проблемы и вызывать для него доктора? Этот Баглио — он совсем не гуманист, насколько я слышал.
Такер проигнорировал решительного муравья, ползущего по рукаву пиджака, и сказал: «Бахман должен быть либо без сознания, либо испытывает слишком большую боль для того, чтобы связно говорить. Баглио послал за доктором, чтобы помочь ему снова прийти в себя, и он сможет им ответить на несколько важных вопросов».
— Об этом деле, — сказал Харрис.
— Да, — сказал Такер, — Об этом деле, о нас.
— Бахман ничего не расскажет.
— Бред собачий, — сказал Ширилло.
Харрис посмотрел на парня, его квадратное лицо снова покраснело. Он сказал: «Я работал с Мерлом Бахманом с полдюжины раз до этого, и я могу за него поручиться».
— Если бы его взяла полиция, я бы ни капельки не беспокоился, — сказал Ширилло, — Я уверен, что он способен выдержать сколько-то ночных сессий вопросов-ответов в комнате для допросов с теми ребятами, но я также знаю, что никто не сможет пройти через допрос Баглио. Они вернут его к жизни после аварии, зададут ему несколько вопросов, и сломают каждую косточку на его теле, по одной зараз, пока он не расколется. Они не ограничены в выборе методов, чего не скажешь о полиции.
Такер снова поднял бинокль, настроил его на передние двери, которые выходили на дорожку, на которую вышли из дома двое мужчин и пошли по направлению к белому «сандербёрду». Один из них был в деловом костюме и держал чёрную сумку, определённо, доктор. Другой мужчина был высоким, тёмным и худым, с длинными серо-белыми волосами, покрывающими полностью уши и затылок. В нём было приблизительно 20 фунтов лишнего веса[30], но при этом он был в хорошей форме, он мог бы быть конгрессменом или успешным нефтепромышленником. Он мог бы оказаться Баглио, и Ширилло подтвердил, что это он и был.