Имри отомкнул входную дверь.
Такер вышел и ушёл, ничего больше не сказав.
Времени было 11:06 утра среды.
В небольшом аэропорту Лонг-Айленда, из которого Пол Нортон и Ник Симонсен осуществляли свои сомнительные воздушные перевозки, были две гравийные взлётно-посадочные полосы — одна новая и другая — раздолбленная, размытая и вспученная в центре как спина недовольного кота. Использовались обе полосы. Три здания — первое склад, второе ангар и третье — сочетание офиса и три посадочных места для вертолётов — знавали лучшие деньки. Гофрированная поверхность крыши проржавела, а деревянные стены требовали покраски. Такер заплатил водителю такси, отдал ему щедрые чаевые, чтобы он уехал, потому что он сильно настаивал на оплате обратной дороги, и вошёл в ближайшее здание, в котором находился офис Нортона.
Нортон был там, за обшарпанным столом, который выглядел так, будто готов развалиться, откинулся назад в расшатанном пружинящем кресле, его обутые ноги опирались на запятнанную исписанную книгу для записей. Он был крупным мужчиной, на пять дюймов выше и на шестьдесят фунтов[46] тяжелее Такера. Лицо его было широким и плоским, даже нос его был вдавленным, а на щеках остались шрамы, появившиеся во время поездки во Вьетнам. Он никогда не рассказывал Такеру, как и почему это случилось, даже если оба повреждения были получены в одном месте. Возможно, имея неограниченные ресурсы и проведя несколько серьёзных операций, очень хороший пластический хирург мог бы восстановить этот повреждённый нос так, чтобы он мог выглядеть как новый, однако не имело особого смысла этим заниматься, пока ничего не будет сделано с белыми шрамами на обеих щеках. Рассматривая его, Такер испытывал жуткое чувство, что какой-то огромный кот незаметно подкрался к Нортону, расцарапал его лицо когтями и выдрал мясо из-под кожи одним резким движением. Несмотря на эти физические недостатки, он не выглядел особенно уродливо, лишь как человек, которому не повезло.
Когда он говорил, тем не менее, то казалось, что он выглядит как цветное стекло на дне калейдоскопа. Голос был мягким, так же, как и манера говорить, слова отмерянные и тёплые. Это был голос мужчины, который видел слишком многое и прошёл через большие муки, чем был способен, голос человека, который никогда не хотел убивать или причинить боль как-либо ещё. «Пиво?» — спросил он.
— В это время дня?
— Обед уже прошёл, — заметил Нортон, убирая свои ноги со стола и вставая. Он двигался плавно, изящно. Из холодильника в углу комнаты он достал два охлаждённых пива, открыл их и поставил на стол, не предложив каких-либо бокалов.
Такер сел в кресло для клиентов, оба портфеля расположил рядом.
Нортон даже глазом не повёл. Он знал, что если это связано с делом, Такер ему расскажет. Вьетнам сделал из него не только джентльмена, но также чрезвычайно осторожного человека.
— Индийский пейль-эль Балантайна[47], — сказал Нортон, понимая свою бутылку, — Я перепробовал всё, но меня удовлетворяет только это. — Он выпил треть бутылку одним длинным глотком, который заставил его адамово яблоко подпрыгнуть как спасательную шлюпку во время тайфуна.
Такер попробовал пиво из своей бутылки, согласился с заключением и сказал: «Мне нужен пилот».
— Как ты и сказал по телефону.
— Вертолёт уже готов?
— Это займёт всего несколько минут.
— Оперативно.
— Моя марка.
Такер отпил немного пива, вздохнул, поставил бутылку, пододвинул тележку, на которой находились два портфеля, отщёлкнул замки и открыл. Он сказал: «Всё, что тебе нужно знать, чтобы установить цену, это пункт назначения. Питсбург. И также время, до которого ты мне понадобишься — вероятно, это будет до завтрашнего полдня, когда мы вернёмся обратно. Может быть, это займёт часть вечернего времени. Твоё соучастие заключается не больше, чем в изменении маркировки вертолёта. Очень маловероятно, что ФАА[48] узнает об этом, и, кроме того, ты привык к высокому риску».
— Почти привык, — подтвердил Нортон, — Но ты забываешь, что, согласно закону, я окажу помощь и буду соучастником всего, что ты замыслил. Пойми меня, Майк, я не хочу знать, что именно. Я только хочу обратить внимание на то, что я буду нести ответственность за уголовные преступления.