Харрис больше не заслуживал доверия. Такер не позволил ему узнать, что он пришёл к такому выводу, и поэтому сказал: «Бахман в секретной комнате». Он сделал два больших шага к задней стене и ударил по штукатурке своими костяшками. «Разве это не выглядит необычно, что за таким большим пространством стены нет ни одной комнаты?»
Харрис удивился этому длинному пространству неиспользуемой штукатурки, посмотрел вправо и влево на ближайшие двери. «Я думал, те две комнаты занимают это место».
— Это было бы так в одном из коротких крыльев. В этом длинном крыле они занимали бы такое же место. Так что между ними что-то есть.
Харрис посмотрел искоса, подумал об этом. Он бы предпочёл убраться отсюда; он не хотел думать ни о чём кроме того, чтобы бежать, прятаться, оставаться живым. Тем не менее, он сказал: «Хорошо. Как мы доберёмся до него?»
— Я думаю, через кладовку в одной из двух смежных комнат, но я ещё не нашёл дверь.
— Давай, быстрее, — сказал Харрис.
Он вернулся к лестничному колодцу, ожидая то, что произойдёт, что-то, из-за чего нужно стрелять.
— Оставайся на посту, — сказал Такер, развернувшись к комнате, из которой его вызвал заикающийся Томпсон.
Стены кладовки были отделаны обычной шкукатуркой, слишком гладкой для того, чтобы содержать секретный дверной проём. Он стал на руки и колени и повернулся на четверть круга, совершая внимательную инспекцию в поисках чего-либо неплотного или подвижного. Ничего такого. Убедившись в том, что вход был в другой комнате длинного крыла, он пошёл совершить рейд во вторую кладовку.
Оставив позади Харриса и женщину, он сказал: «Мы выясним, где он, через пару минут».
— Подожди, — сказала мисс Лорейн.
Он почти не услышал её. Когда она позвала снова, он повернулся и сказал: «Да?»
— Я хочу поговорить.
— Нет времени, — сказал Такер.
— Я хочу заключить сделку, — она говорила тихо, но её голос воспринимался хорошо. — Я могу помочь тебе.
— Уже слишком поздно для этого.
— Нет, не поздно.
— Извини.
— Я могу сохранить полчаса на поиски Бахмана.
Он сказал: «Я сомневаюсь в этом. Вход в это скрытое пространство должен быть в кладовке в этой комнате. Я способен справиться с этой задачей?» Он внезапно понял, что она использовала имя Бахмана, что они оба, и он, и Харрис, позволили ей. Что за чёрт. Он сходит с ума? Он сказал: «Господи!»
Она подошла к нему и держала свои руки так, как будто хотела взять в них его руки. «Вы можете купить Бахмана и моё молчание, если хотите».
— Бахману будет проще изменить своё имя, — сказал он.
— Неправда. Кроме того, Роз когда-нибудь найдёт его.
Это была сущая правда. Но он сказал: «Купить твоё молчание? За что?»
— Деньги.
— У нас их нет. — Его голос звучал недовольно и жёстко, но он ничем не мог помочь. Он держал свой знаменитый внешний вид уже слишком долго.
— У тебя они будут, если заключишь сделку со мной, — сказала девушка. Она опустила предложенную руку, ожидая. Сейчас она была даже больше похожа на Элиз, секретная улыбка самоудовлетворённости, окрашивающая её прекрасное лицо.
Такер сказал: «Что за сделка?»
Она сжала губы, облизала их. Сказала: «Хорошо, вы собираетесь найти этого Бахмана на свой страх и риск, я это вижу. Вы собираетесь одурачить Роза, как никому до этого не удавалось. Он меня больше не захочет, так как я видела его униженным, так что у меня нет никаких причин оставаться здесь. Сделка такая — я беру двадцать процентов всего, что находится в тех трёх чемоданах, плюс свободный выход отсюда».
Такер моргнул, моментально почувствовал слабость в ногах, затем улыбнулся. «Я идиот», — сказал он. — «Отправка со вторника?»
— Конечно.
— Наличные?
— Да.
— Я не думал, что они всё ещё будут здесь.
— Они не были отправлены во второй раз, по причинам, которые я объясню тебе, если ты заключишь сделку.
Он покачал головой с сожалением. «Сейчас, когда я знаю, что они здесь, почему я ещё должен заключать сделку?»
— Потому что ты потратишь впустую часы, охотясь на них. В доме тысячи мест такого размера, где могут быть спрятаны эти три чемодана. И по тому, как ты себя ведёшь, ты не можешь больше тратить здесь время — у тебя есть кто-то, кто придёт тебя забрать.
Он восхищался ей, несмотря на тот факт, что она была по ту сторону баррикад. Когда она замечала, что обстоятельства не позволяют ей держать всё под контролем, она совершала манёвр, который увеличивал зону, на которую влияла её сила. Он мог понять, почему Баглио уважал её. Единственная ошибка старика заключалась в том, что он не уважал её ещё больше. Он также получал удовольствие от её требований. Они бы идеально подошли друг к другу, если бы она могла предоставить то, чем хвалилась.