Ритуальный зал, лаборатория, кухня и гостиная располагались в подвале, на первом и цокольном этажах Блэк-хауса. Но спальни были выше, и, чтобы подняться туда по лестнице, да и выйти из дома в двери, требовалось пройти мимо портрета леди Вальбурги. Я не хотел, чтобы она прознала про мои эксперименты с «вызовом демонов», так что ещё вчера пришлось потихоньку её усыпить. Специально изучил такие чары для портретов, чтобы каждый раз не прокрадываться мимо «как ниндзя».
Убедившись, что нарисованная миссис Блэк ещё спит, я подновил чары и вернулся в комнату, в которой остался спать Наруто.
— Эй, как насчёт небольшой разминки?
Наруто приоткрыл глаз и довольно ухмыльнулся.
— Давно хотел это предложить!
— Тогда пойдём в тренировочный зал, а потом позавтракаем.
Ну что сказать… Это было познавательно. Мы сыграли в любимую игру Какаши-сенсея — «отбери колокольчик». С колокольчиками, привязанными к поясу, кстати, был я. Я себе на минуту представил, что мы сыграем в эту игру с Хигэканэ, только они будут в его бороде. Задачей Наруто было их отобрать, особо не покалечив меня. Мы с ним договорились, что он создаёт не более двух клонов за раз, что мы обойдёмся без взрывов и железом не бросаемся.
Как оказалось, с палочкой и кунаем и я кое-чего могу, не совсем слабак. На то, чтобы с непривычки сбросить некоторые заклинания, нужно время, магия прекрасно встраивается в систему циркуляции чакры, то есть разные обездвиживающие, чары щекотки и прочее «полугендзюцу» вполне себе работают. Больше всего Наруто затупил со связывающим «инкарцеро», так как вместе с обездвиживанием была вполне себе реалистичная иллюзия верёвки — он попытался использовать обычное искусство снятия пут, но не вышло.
В целом скорость, конечно, у него повыше, чем у меня, но меня спасали воздушные шаги и высокая реакция на всё ко мне движущееся. На поле для квиддича я обычно контролировал всех летающих в разные стороны игроков обеих команд, квоффл и бладжеры. Так что я беззастенчиво использовал «магическое ускорение» и бросался всем, что знал. Под всякие заклятия Наруто подставлял клонов, наблюдая, как и что на них подействует, так что и я не жалел и лупил его в полную силу. Но, поднабравшись опыта, он уже не тупил и быстро сбрасывал всё, чем я мог приложить.
Пару раз я уничтожал клона заклятием, неплохо помахались в рукопашной, в которой тоже было «лопнуто» несколько клонов. Впрочем, к этому возрасту я уже научился вполне контролировать чакру для создания «тени» и такой клон мог быть как «одной тысячной резерва» — такого даже котёнок порвёт, — так и доброй «половинкой резерва». На этом он меня, кстати, и поймал. Я уничтожил подряд порядка десяти клонов и вообразил себя суперкрутым, пока не столкнулся с дублем, в котором чакры было больше, чем в мыльном пузыре. Он поймал меня, а его напарник лишил палочки, куная и смог обездвижить.
— Странно… Чакра не восстанавливается, — заметил Наруто, когда с довольной улыбкой продемонстрировал мне колокольчики, трансфигурированные из вишни.
— Да, тут почти нет чакры, из-за этого, — ответил я.
Кого-то не с таким резервом, в принципе, можно умотать на износ, так как, даже постоянно колдуя, я контролировал своё состояние. До нервно-магического истощения было ещё далеко, физически же я за час беготни и нашего сражения немного запыхался, но не более. Разница сил слишком велика, даже с ограничениями. Да один рассенган — и можно полдома разнести. А «бомба хвостатого», если подключить чакру биджуу, может уничтожить весь центр Лондона.
— Идём завтракать. А потом встретим Алису. Утром получил письмо от неё. Она будет на площади Гриммо в десять утра.
— Кстати, ты сильно прибеднялся, брат, ты довольно силён. С кем-то не таким сильным и ограниченным резервом…
— Да, я тоже об этом подумал, — улыбнулся я. — В этом мире свои законы.
— Но… в какой-то степени получается, что ты более приспособлен, — уминая омлет и сосиски, сказал Наруто. — Вполне возможно, что ты каким-то образом преобразуешь природную энергию, как это делают сэннины. Ты вроде говорил, что у тебя как такового нет резерва? Я вчера попробовал ощутить местную сэн-чакру, но она странная…
— Да, грязная как будто, я помню, — кивнул я. — Волшебники пропускают магический поток через себя, но получается, что концентрируют его вне тела…
— Может быть, поэтому все твои дзюцу получаются не слишком сильными? — спросил Наруто. — Шиноби создают техники как бы внутри своей системы циркуляции чакры, используя очаг. Помнишь, какие гигантские огненные шары выдыхал Саске?
— Может, ты и прав… — задумался я. — В какой-то мере чем дальше от очага, тем слабее техника… Источник любой техники почти всегда в теле… Например, расен-сюрикен физически возможно метнуть только в режиме отшельника, потому что он просто перекачан чакрой и она поддерживает его форму ещё несколько секунд полёта.
— Помнишь технику Чидори у Саске? Типа шаровой молнии. Но настоящая шаровая молния движется сама по себе, а Саске для неё тоже нужен контакт с телом… И он тоже может через палку… то есть через катану сделать «Чидори», но на самом деле у него выходит только чакру молнии через меч пропустить. Шаровая молния на конце катаны у него вряд ли когда-нибудь получится, — хмыкнул Наруто.
— Беспалочковой магией я тоже владею, — ответил я, пальцем превращая пустую кружку из-под чая в яблоко. — Но в основном только с трансфигурацией более-менее выходит. Ещё призыв воды и огня, но там совсем по мелочи. Драко, друг мой, умеет синяки снимать руконаложением, но с чем-то посерьёзней и всякую диагностику всё равно палочкой приходится. У нас без палочки только физическая магия, с ускорениями, которые я тебе показывал. Но возможно, что дело в том, что у меня нет как такового резерва?
— Возможно, — пожал плечами Наруто.
— Говорят, что после магического совершеннолетия и до двадцати четырёх у магов формируется свой магический источник, так что это похоже на очаг или его зачатки. И что после этого те маги, которые не ленятся, становятся намного сильней. Вроде того, что школа даёт знания и умения управлять магией, а там уже каждый сам…
— После двадцати четырёх? — удивился Наруто.
— Ага, тут, кстати, долго живут, и порой чем волшебник старше, тем сильней. Или просто опытней, — ответил я. — Ещё маги стареют медленней, чем простые люди. Дедушка Драко, например, выглядит не старше сорока, хотя ему лет шестьдесят или больше. А нашему директору школы, Ньюту Скамандеру, точно больше сотни лет, а он известный магозоолог, путешествует, разыскивает редких магических существ, описывает их. Мы по этой книге учимся. Выглядит он лет на пятьдесят… ну, примерно как если бы у Теучи-сана были белые усы и седые волосы с небольшой залысинкой.
Удивление Наруто вполне понятно, я тоже когда-то удивлялся.
В мире шиноби двадцать четыре — возраст поздний. Хорошим временем для развития и раскачки очага — «временем роста» — считается возраст с тринадцати до семнадцати лет. В этом возрасте обычно весьма высока прогрессия резерва. Конечно, если до этого ты лет хотя бы с шести тренировался физической выносливости и принципам управления чакры, чтобы хорошо «прокачаться». С восемнадцати до двадцати пяти называют «время стабилизации» — резерв можно увеличить, но это даётся в разы тяжелее, чем раньше, и прогрессия совсем другая. Очаг окончательно сформировывается годам к двадцати пяти, и его почти невозможно серьёзно увеличить тренировками даже на пару лишних чуу. С двадцати пяти и до сорока у шиноби называют «временем совершенствования». За неимением возможности ещё увеличить резерв шиноби стараются увеличить коэффициент полезного использования чакры, то есть ускоряют воспроизведение техники и работают в сторону минимизации затрат, то есть идеального контроля над чакрой. Придумывают новые техники, упрощают старые, обучают наследников и учеников. Если дожили, конечно. После сорока — «время угасания», до которого из боевых шиноби тоже мало кто доживает. Восстановление резерва чакры происходит в разы медленней, то есть даже если у тебя был наработан большой резерв, он просто кончается, восстанавливаясь не часами и днями, а неделями. У крёстного Джирайи был очень большой резерв, он сражался с Нагато, но даже если у них были сравнимые резервы и они оба были пусты, Нагато моложе и быстрее мог восстановиться, несмотря на своё состояние и болезнь.