– Слышу, но что? – ответил рыцарь, кладя руку на рукоять меча.
– Всадники, много, – проворчал Эспер. – Думаю, наш спор подождет, пока мы не поймем, какая новая напасть на нас свалилась.
ГЛАВА 9
ВОЗРОЖДЕНИЕ
Шепот мертвых разбудил ее.
Первый вдох оказался мучительным, словно ее легкие были сделаны из стекла и от попытки расправить их разбились вдребезги. Ее мышцы пытались сползти с костей. Она бы закричала, но ее рот и горло были забиты желчью и слизью.
Ее голова колотилась о камень, но она ничего не могла с этим поделать и лишь наблюдала за искрами перед глазами. Затем все ее тело выгнулось назад, словно она превратилась в лук в руках святого, и из ее рта полетели влажные стрелы, снова и снова… Наконец судороги прекратились. Она долго лежала неподвижно, медленно, со скрежетом вдыхая и выдыхая воздух, а на смену боли приходило изнеможение.
Ей казалось, будто она тонет в чем-то мягком.
«Святые, простите меня, – безмолвно взмолилась она. – Я не хотела. Мне пришлось…»
Это было лишь наполовину правдой, но она слишком устала, чтобы объяснять это.
В любом случае не было похоже, чтобы святые слушали, хотя мертвые по-прежнему что-то шептали. Ей казалось, что совсем недавно она их понимала, вникая в странные временные формы их глаголов. Теперь же их голоса порхали где-то на краю понимания – все, кроме одного, который пытался проникнуть в ее ухо, словно язык любовника.
Она не хотела его слышать, не хотела слушать, потому что боялась, что тогда ее душа вернется в забвение.
Но голос не собирался позволить себе помешать такой простой вещи, как страх.
– Нет, клянусь проклятыми, – прохрипел он. – Ты меня слышишь. Ты меня выслушаешь.
– Кто ты? – уступила она. – Пожалуйста, скажи…
– Мое имя? – Голос тут же набрал силу, и она почувствовала щекой прикосновение руки. Очень холодной. – Кажется, меня звали Эррен. Да, Эррен. А ты кто такая? Ты кажешься мне знакомой.
Неожиданно она поняла, что забыла собственное имя.
– Не помню, – призналась она. – А вот тебя помню. Ты – личная убийца королевы.
– Да, – торжествующе согласился голос. – Да, это я. И теперь я тебя узнала. Ты Элис. Элис Берри. – За этими словами последовал звук, отдаленно напоминающий смешок. – Клянусь святыми, я тебя не разгадала, не поняла, кто ты. Почему?
«Элис! Я Элис!» – подумала она с отчаянным облегчением.
– Я не хотела, чтобы меня обнаружили, – пояснила Элис. – Но я всегда боялась, что ты меня поймаешь. По правде говоря, ты внушала мне ужас.
Рука погладила ее по щеке.
– Ты прошла подготовку в монастыре, да. – Умершая женщина вздохнула. – Но не в подобающем монастыре церкви, так ведь? Халаруни?
– Мы называем себя «верэн», – ответила Элис.
– Ах да, конечно, – проговорила Эррен. – Верэн. Знак полумесяца. Да, я о вас кое-что знаю. Значит, теперь ты стала защитницей моей королевы.
– Да, госпожа.
– Как тебе удалось спастись от смерти? Биение твоего сердца замедлилось до одного удара в день, а дыхание замерло. От твоей крови разило виселичным суслом, но теперь она чиста.
– Если бы он воспользовался не виселичным суслом, если бы выбрал ловлет, мерворт или болиголов – я была бы мертва, – ответила Элис.
– Ты и теперь можешь умереть, – проговорила Эррен. – Ты до сих пор на пороге смерти. От столь нематериального существа, как я, мало проку, но ты так близка к нам, что я, пожалуй, могла бы…
– Тогда у нее не останется ни единого союзника, – возразила Элис.
– Расскажи мне немедленно, почему ты не умерла. Я не знаю ни одного священного пути и ни одного заклинания, которое остановило бы действие виселичного сусла.
– У нас разные пути, – объяснила Элис. – А закон смерти действительно нарушен. Граница между живыми и мертвыми стала значительно шире, а переход в обе стороны – более размытым. Виселичное сусло надежнее большинства ядов, потому что действует не только на тело, но и на душу. В нашем ордене рассказывают одну очень древнюю историю о женщине, которая позволила смерти забрать себя, однако сумела вернуться. Это было во времена Черного Джестера. Так закон смерти был нарушен в прошлый раз. Я чувствовала, что могу совершить то же самое, а еще я знала необходимые сакаумы. И у меня просто не было выбора. Яд уже проник в мое тело. – Она помолчала. – Тебе не следует меня убивать, сестра Эррен.
– Понимает ли моя королева, каковы цели твоего ордена?
– Мой орден мертв. Все, кроме меня, – ответила Элис. – Я больше не связана их целями.
– Значит, не знает.
– Нет, конечно, – поговорила Элис. – Как я могла ей сказать? Ей нужен кто-то, кому бы она могла верить. И она верит мне.
– Пока что это я вынуждена тебе верить, – промурлыкала тень Эррен.
– Я множество раз могла ее убить, – сказала Элис. – Но не стала.
– Возможно, ты ждешь, когда придет ее дочь.
– Нет, – с отчаянием в голосе возразила Элис. – Ты плохо знаешь верэн, если думаешь, что мы можем причинить Энни вред.
– Возможно, ты хочешь получить власть над ней? – предположила Эррен. – Власть над истинной королевой.
– Это уже ближе к правде, по крайней мере в понимании ордена, – признала Элис. – Но я не принадлежала к внутреннему кругу и никогда до конца не сознавала целей верэн, а теперь они меня и вовсе не заботят.
– Ты сказала, что все сестры мертвы. А братья?
– Ты и про них знаешь? – с замиранием сердца спросила Элис.
– Теперь знаю. Я догадалась. Орден святой Цер имеет свой мужской аналог. Значит, такой же должен быть и у верэн. Но понимаешь ли ты, насколько это опасно, если остались только мужчины? Если лишь их голоса будут звучать на совете?
– Нет, не понимаю, – призналась Элис. – Я хочу только одного – служить Мюриель, защитить ее от опасности и помочь ей сохранить страну.
– Это правда?
Элис почувствовала легкий укол где-то внутри. Больно не было, но на нее вдруг навалилась страшная слабость, а сердце забилось странно, словно пыталось вырваться наружу.
– Я клянусь, что это правда, – выдохнула она. – Клянусь именем святой, которой клянемся все мы.
– Назови ее.
– Виргения.
Давление ослабло, но не исчезло совсем.
– Как же тяжело ждать, – сказала Эррен. – Мы, мертвые, забываем…
– Похоже, ты помнишь многое, – заметила Элис. Самообладание постепенно возвращалось к ней.
– Я цепляюсь за свой долг. Я забыла своих родителей и собственное детство. Не помню, любила ли я когда-нибудь мужчину или женщину. И не могу представить, каким было мое лицо. Но свои обязательства я знаю. И я помню ее. Ты можешь ее защитить? Станешь ли?
– Да, – еле слышно ответила Элис – Клянусь.
– А что, если мужчины верэн живы и придут к тебе? Что тогда? Что, если они придут и потребуют, чтобы ты причинила вред ей или ее дочери?
– Теперь я принадлежу королеве, – стояла на своем Элис. – Ей, а не им.
– Мне трудно в это поверить.
– Ты воспитывалась в монастыре. Если бы церковь приказала тебе убить Мюриель, ты бы выполнила это распоряжение?
Эррен рассмеялась, мягко и невесело.
– Мне приказали, – сказала она. Волоски на загривке Эллис встали дыбом.
– Кто? – спросила она. – Кто отдал приказ? Хесперо?
– Хесперо? – Голос Эррен, казалось, отдалился. – Я не помню этого имени. Возможно, он не имеет значения. Нет, я не помню, кто приказывал. Но, должно быть, он занимал очень высокое положение, иначе я бы не стала и обдумывать этот приказ.
– Ты обдумывала его? – Элис была потрясена.
– Кажется, да.
– Значит, у тебя была на то причина, – проговорила Элис.
– Ее не хватило на то, чтобы выполнить приказ.
– Что происходит, Эррен? Мир разваливается на части. Закон смерти нарушен. Кто мой враг?
– Я умерла, Элис, – ответила тень. – Если бы я знала все это, если бы понимала, чего опасаться, неужели, ты думаешь, я бы умерла?
– О…
– Твои враги – это и ее враги. Это все, что тебе нужно знать. Это все упрощает.
– Упрощает, – согласилась Элис, хотя и понимала, что все совсем не так просто.