Как я уже отмечал, кассета с этой записью стоила жизни одному из наших надёжнейших агентов. В комментарии этого агента в конце плёнки указано, что встреча произошла около двух недель назад. Мы не знаем и уже никогда не узнаем, почему эта плёнка не была нам пере дана раньше. На второй кассете — показания арестованного Карла Контеги. Он свидетельствует, что от некоего Ральфа (фамилия которого арестованному якобы не известна) он получил приказ убить Фрэнка Джиринде со всей семьёй. Я рассказал вам уже об инциденте, повлёкшем за собой этот приказ. Нам известно, кто такой Ральф , — на этого человека у нас есть досье. Карл Контега признался также, что состоит на службе в преступной организации, именуемой «Мёртвая хватка», — организации, занимающейся шантажом и вымогательством.
Он утверждает, что ему неизвестно, кто стоит во главе «Мёртвой хватки», и у меня есть основания верить ему. Он убеждён, однако, что лицо, возглавляющее организацию, владеет одновременно и отелем «Голубой лебедь».
Согласно информации из других источников, гостиница эта принадлежит человеку небезызвестному в городе — Джеральду Окариме. На третьей кассете, как мы слышали, записан разговор двух достойных уважения, отважных людей. Как показала экспертиза, отпечатки пальцев, обнаруженные на кассете, принадлежат некоему Джону Камарану. Камаран — бежавший из–под стражи опасный преступник. В течение двух лет мы полагали, что этот человек убит, и вот он всплыл именно в этом деле. Надеюсь, на этот раз он от возмездия не уйдёт. Как я сообщил уже в кратком донесении начальству, мой личный друг Фрэнк Джиринде однажды позвонил мне и попросил в частном порядке помочь ему — у него похитили ребёнка. Подробный отчёт о том, что произошло после этого, будет представлен в скором времени. Вероятно, следует поставить вас в известность, что мы приняли самые серьёзные меры для обнаружения преступников: они не должны покинуть пределов страны. Мы наглухо перекрыли им возможные пути бегства по воздуху, морю и суше. Легче верблюду пролезть сквозь игольное ушко, чем этим негодяям миновать наши заслоны.
В случае необходимости нам обещана помощь со стороны армии. Наконец последнее. Рассмотрев представленные улики и свидетельства, вы должны высказаться о том, следует ли в настоящее время производить арест Окариме.
Благодарю за внимание.
Под одобрительные аплодисменты собравшихся Фрэнк Одоло сел. Вслед за начальником полиции должен был выступить его заместитель Поль Адома. Последний несколько замешкался от волнения, но никто из присутствующих не обратил на это внимания. Незадолго до этого совещания Окариме вышел на связь с Полем Адомой через Ральфа. Поля попросили обратить внимание на попавшие в распоряжение полиции три кассеты. Окариме, сообщил Ральф, очень интересуется этими кассета ми и готов приобрести их по любой цене, какую Поль назовёт. По любой цене! Вот это да! У Поля Адомы даже в горле пересохло. В этой жизни, как и у каждого, у него были свои нелёгкие заботы. Д а и немудрёно! Поль имел трёх жён и десятерых детей (двое были «на подходе»)! Всю жизнь он, бедняга, добывал деньги на их содержание, и чем больше добывал, тем больше забот обрушивалось на его голову.
Адома и прежде сотрудничал с Окариме, но все прежние сделки были сущим пустяком по сравнению с нынешней. По любой цене, какую он назовёт! Д а это та самая золотая жила, о которой он давно мечтал. Теперь его ничто не остановит — он своё возьмёт. Совещания он ждал, сгорая от нетерпения. Его подмывало стащить кассеты немедленно, до того, как совещание начнётся.
От нетерпения у него дрожали руки; чтобы скрыть от присутствующих эту дрожь, Полю пришлось опереться о стол. Но когда он наконец заговорил, голос его прозвучал твёрдо.
— Джентльмены, мы с огромным интересом выслушали сообщение нашего уважаемого начальника. Вы, должно быть, согласитесь: мы столкнулись здесь со случаем непростым и даже, можно сказать, деликатным. — Адома сделал паузу и оглядел собравшихся. — Возможно, я уже высказывал эту мысль раньше; позволю, однако, повторить её ещё раз: полиция города Порткано — лучшая полиция в стране благодаря бесконечной преданности делу и неутомимой энергии таких людей, таких самоотверженных патриотов, как Фрэнк Одоло и Джек Кленц… — Присутствующие поаплодировали, и Поль, в знак признательности, чуть склонил голову. Простофили! — по думал он. Это дурачьё ни о чем, конечно, не догадывается. — Итак, преступники не застали нас врасплох, да и когда, собственно, они нас врасплох заставали?
Я без колебания могу утверждать, что, располагая такими свидетельствами, — Поль мрачно кивнул на лежавшие на столе кассеты, — мы можем считать, что преступники у нас в руках. Теперь мне предстоит проинформировать верховного комиссара, без санкции которого мы, как известно, не можем принять окончательного решения. — Поль на миг умолк. Ляпнешь одно неверное слово — и пропал! — Мне надо будет отвезти ему эти кассеты — прежде, чем принять решение, комиссару следует их прослушать. — Поля прошиб пот. Не слишком ли торопливо он говорит? Не слишком ли напирает на кассеты? Не выдаёт ли его лицо? Поль посмотрел на коллег — нет ли в их глазах недоверия или сомнения? Нет, ничего такого вроде бы не было. Но ведь все они, по думал он, профессионалы и умеют скрывать свои чувства. — Итак, с вашего позволения, джентльмены, я беру эти кассеты и возвращу их завтра утром, после посещения верховного комиссара.