Он жизнерадостно помахал рукой и умчался, чтобы успеть вскочить в остановившийся на светофоре трамвай.
Ответ Вики затерялся в шуме уличного движения – и это, наверное, было к лучшему.
– Я что-то не так сказал?
Вики даже не потрудилась оторвать голову от холодного стекла окна машины. Уличные фонари все равно дают слишком мало света, так зачем поворачиваться к мужчине, которого не можешь видеть.
– Ты о чем?
Ее тон был настолько агрессивным, что Генри улыбнулся. На мгновение он сосредоточился на дороге, чтобы втиснуть BMW в скудное пространство между двумя автомобилями, затем выехал на свободное место, где достиг пределов разрешенной скорости, прежде чем снова вписаться в плотное движение.
– Ты не сказала мне и двух вежливых слов с тех пор, как я за тобой заехал. Вот и интересуюсь – не разозлил ли я тебя чем-нибудь.
– Нет. – Она сменила позу, побарабанила пальцами по колену и глубоко вздохнула. – Да.
Нельзя позволять личным разногласиям влиять на ход дела, которое и без того обещает быть достаточно сложным. Если не разобраться с этим сейчас, потом все может стать намного опаснее.
– Я недавно разговаривала с Тони.
– А! – Насколько он понял – ревность. – Ты знаешь, что я должен питаться от многих смертных, Вики, и однажды ночью ты сама выбрала…
Она повернулась и впилась взглядом в его неясные очертания на фоне противоположного окна.
– Какое, черт возьми, это имеет отношение к делу? – Она ударила левым кулаком по приборной панели. – Четыре года я не могла заставить Тони взять у меня ничего, кроме пары гамбургеров и жалкой мелочи. А теперь ты вдруг нашел ему работу и жилье.
Генри нахмурился.
– Не понимаю, в чем тут проблема. – Он знал, что Вики неподдельно сердита – ее дыхание и сердцебиение ускорились. Но если ее беспокоит не сексуальный аспект… – Ты что, не хочешь, чтобы Тони убрался с улиц?
– Конечно, хочу, но…
«Но я хотела сама его спасти».
Она не могла так сказать, это прозвучало бы ужасно мелочно. Хотя и абсолютно правдиво. Гнев внезапно уступил место смущению.
– Но я не знаю, как тебе удалось это проделать, – неуверенно закончила Вики.
Пауза и смена ее настроений так же ясно сказали Генри, что у нее на уме, как если бы она облекла свои мысли в слова. Но четыреста пятьдесят лет научили его осторожности, и Генри осмотрительно отозвался только на высказанное вслух:
– Меня воспитывали с тем, чтобы я заботился о своих людях.
Вики фыркнула, радуясь возможности сменить тему.
– Генри, твой отец был одним из величайших тиранов в истории, сжигавшим и протестантов, и католиков. Любые акты неповиновения ему, как личные, так и политические, обычно заканчивались смертью его оппонента.
– Согласен, – мрачно согласился Генри. – Тебе не нужно меня убеждать. Я был там. К счастью, меня воспитывал не отец.
Внебрачный сын Генриха VIII смотрел на отца с благоговением, как на икону. Больше того – его отец был королем в те времена, когда король считался всем.
– Герцог Норфолк позаботился о том, чтобы меня научили обязанностям принца.
И только судьба помешала смерти герцога Норфолка стать последней смертью в царствование короля Генриха.
– А Тони что, один из «твоих людей»?
Он не обратил внимания на сарказм.
– Да.
Вики поняла: для него все так просто, как он сказал. И она не могла отрицать, что Тони принял помощь Генри, хотя никогда не соглашался на ее помощь. Вики так и подмывало спросить: «Я тоже твой человек?» – но она не спросила. Неправильный ответ, скорее всего, привел бы ее в ярость, а она понятия не имела, какой ответ сочла бы правильным.
Мгновение она возилась с решеткой кондиционера, потом сказала:
– Что ж, расскажи мне о вервольфах.
Эта тема наверняка будет безопаснее.
– С чего мне начать?
Вики возвела глаза к небу.
– Как насчет самых основ? В полицейской академии не преподавали ликантропию.
– Хорошо.
Генри побарабанил пальцами по рулю и на мгновение задумался.
– Для начала – можешь забыть все, что когда-либо видела в кино. Если тебя укусит оборотень, ты просто истечешь кровью. Люди не могут стать вервольфами.
– Это подразумевает, что вервольфы не люди.
– Они и вправду не люди.
– Тогда кто же они – маленькие пушистые существа с альфы Центавра?
– Нет, согласно древнейшей из их легенд, они прямые потомки волчицы и древнего бога охоты. – Генри поджал губы. – В легенду верят почти все стаи, хотя имя бога варьируется в зависимости от места обитания вервольфов. Когда начали распространяться древнегреческие и римские религии, оборотни стали называть себя избранниками Дианы, охотничьей сворой этой богини. Христианство добавило историю о Лилит, первой жене Адама, которая, покинув сад, легла с волком, созданным богом на пятый день, и родила ему детей.