Примерно в десять минут третьего со стороны городской ратуши показалась машина. Это был старый черный «линкольн», длинный и тяжелый, как катафалк. Серые занавески на заднем стекле довершали схожесть. За рулем сидел мужчина в черной фетровой шляпе. Он ехал со скоростью примерно пятьдесят миль на участке, где скорость была ограничена двадцатью пятью милями. Подъезжая к кварталу, где стояла моя машина, он снизил скорость.
С заднего сиденья я достал вчерашнюю газету и прислонил ее перед собой к рулю, чтобы прикрыть лицо. Казалось, что «линкольн» очень долго проезжал мимо меня. Наконец, проехал. Лицо водителя с маленькими глазками, курносым носом и мясистыми губами нельзя было забыть, настолько оно было мерзким.
Он повернул на въездную дорогу дома номер 14, его машина оказалась видна в мое зеркало заднего обзора. Он запарковался рядом с «ягуаром» и вылез. Двигался быстро и мягко, не размахивая руками. В своем темно-сером пальто-реглане, усиливавшем покатость и ширину плеч, он походил на торпеду, скользящую на своей хвостовой части.
Дверь отворилась до того, как он постучал. Мне не было видно, кто ее открыл. На какое-то время дверь захлопнулась, минуты на две или три, а потом распахнулась снова.
Из дома вышел Лэнс Леонард. Он сбежал со ступенек мелкими быстрыми шажками, походкой марионетки, пересек лужайку в направлении «ягуара», не обратив внимания на распылитель, хотя брызги воды замочили его белую шелковую рубашку и светло-бежевые брюки.
«Ягуар» с ревом дал задний ход. Когда он проносился мимо меня на скрежещущих покрышках, мне удалось мельком увидеть его лицо, взволнованное, пожелтевшее. Нос и подбородок резко выделялись. Глаза сверкали. Меня он не заметил.
Машина унеслась, и наступила тишина. Я достал пистолет 38-го калибра, который хранил в бардачке, и перешел через улицу. «Линкольн» был зарегистрирован на Теодора Марфельда, который жил на прибрежной автостраде южного Малибу. Обшарпанная кожаная обивка на сиденьях автомобиля почему-то пахла кошками. Заднее сиденье и пол были укрыты листами толстой оберточной бумаги. Часы на приборном щитке машины остановились в двадцать минут двенадцатого.
Я подошел к двери дома и поднял кулак, чтобы постучать, когда увидел, что дверь осталась слегка открытой. Я раскрыл ее пошире ипошел в полутемный зал с куполообразным арабским потолком. Впереди, с левой стороны, на второй этаж поднималась неуклюжая лесенка из красных ступеней. С правой стороны, через внутреннюю дверь, на пол и на гладкую боковую штукатурку лестницы падала полоска света. Силуэт в шляпе показался в двери и почти полностью закрыл собой эту полосу. Из двери высунулись голова и плечо курносого.
— Мистер Марфельд? — спросил я.
— Да кто вы такой, черт возьми? Вы не имеете права вторгаться в чужой дом. Убирайтесь отсюда к черту.
— Я бы хотел поговорить с мисс Кэмпбелл.
— О чем? Кто вас послал? — спросил он нахраписто.
— Между прочим, меня послала ее мать. Я — друг их семьи. А вы тоже являетесь другом их семьи?
— Да, я друг их семьи.
Марфельд коснулся правой рукой своего лица. Левая рука была скрыта дверным косяком. Пистолет я держал в кармане, нащупав пальцем предохранитель. Он закрыл ладонью всю нижнюю часть лица и потянул свою челюсть то в одну, то в другую сторону. На кончике его указательного пальца было вязкое красное пятно. Он оставил красный отпечаток на своем выгнутом носу.
— Вы порезались?
Он повернул руку, посмотрел на большой палец и спрятал его в зажатом кулаке.
— Да, порезался.
— Я умею оказывать первую медицинскую помощь. Если вы испытываете боль, могу принести из машины раствор салицилки. Есть также йод, — я говорил спокойно, как домашний врач. — Может ведь начаться заражение крови...
Правой рукой он как бы отбросил от себя мои слова. Он здорово нервничал.
— Заткнитесь! Черт бы вас подрал! Не люблю брехунов. — Но он взял себя в руки и опять стал вести себя почти как нормальный человек. — Вы слышали, я велел вам убираться отсюда? Чего вы ждете?
— Друг семьи не разговаривает так с другим другом семьи.
Его широкие плечи высунулись из-за двери, в левой руке сверкнул железный прут. Это была бронзовая кочерга. Он переложил ее в правую руку и бросился ко мне. Он оказался так близко, что я мог почувствовать запах его дыхания. От него исходил кислый запах скандала.
— Проклятый трепач!
Марфельд замахнулся кочергой. Темная капля отлетела от ее загнутой части и запятнала штукатурку стены как шлепок жидкой красной краски. Мои глаза задержались на этом на сотую долю секунды дольше, чем надо. Кочерга просвистела в воздухе и обожгла мне голову. Это был скользящий удар, иначе он укокошил бы меня. Пол встал дыбом и ударил по моим коленям, локтям и голове. Пистолет полетел куда-то в дыру гаснущего света.
Я пополз к нему по полу. Нога Марфельда опустилась возле моих пальцев. Я схватил руками его щиколотку и перебросил его тушу назад через себя. Он грузно шмякнулся и остался лежать, прерывисто дыша.