— Я не имею никакого отношения к ее смерти, — произнес он, заикаясь. Но резко дернулся на своем стуле, как будто мощная рука схватила его за шиворот. Впервые за все время он бросил быстрый и виноватый взгляд на Изабель Графф.
Она сидела теперь выпрямившись, безмолвно, как статуя, статуя слепой и шизофреничной справедливости, глядя на Бассета остановившимся взглядом.
— Это сделал ты, Кларенс.
— Нет! Я хочу сказать, что я не собирался так поступать. У меня и в мыслях не было шантажировать. Я не хотел ее убивать.
— А кого бы вам хотелось убить?
— Саймона, — ответила за него Изабель Графф. — Жертвой должен был стать Саймон. Но я все испортила, правда, Клар? Я виновата в том, что все вышло не так.
— Помолчи, Бель. — Он в первый раз обратился непосредственно к ней. — Не говори больше ничего.
— Вы собирались застрелить своего мужа, миссис Графф?
— Да. Мы с Кларом собирались пожениться.
Графф полусердито-полупрезрительно хмыкнул. Она обратилась к нему:
— Не смей смеяться надо мной. Ты посадил меня под замок и обобрал меня. Ты относился ко мне, как к зверю, имеющему ценность. — Она возвысила свой голос: — Жалею, что не убила тебя.
— Чтобы ты и твой занюханный охотник за богатствами могли начать счастливую жизнь?
— Мы могли бы быть счастливы, — сказала она. — Правда, Клар? Ты ведь любишь меня, да, Клар? Ты любил, меня все эти годы...
— Все эти годы, — повторил он, но его голос звучал безжизненно, глаза смотрели в пустоту. — А теперь, если ты любишь меня, помолчи, Бель. — Его резкий и неприветливый тон говорил об обратном.
Он осадил ее, и она почувствовала это своей глубокой, но неустойчивой интуицией. Ее настроение резко изменилось.
— Я знаю тебя, — произнесла она хриплым монотонным голосом. — Ты хочешь все свалить на меня. Ты хочешь, чтобы меня навсегда запрятали в камеру, а ключи от нее выбросили вон. Но и ты тоже виноват. Ты сказал, что меня никогда не осудят ни за какое преступление. Ты сказал мне, что если я убью Саймона ненароком... ненароком... то самое большее, что мне грозит, — это быть на время изолированной. Не говорил ли ты мне это, Клар? Ведь говорил? — Он не отвечал ей и даже не смотрел на нее. Ненависть исказила его лицо, как натянутая резиновая маска. Изабель сказала мне: — Вот видите. Убить-то я хотела Саймона. Дешевка, которую он использовал, оказалась скотиной, двуногой скотиной. Я бы не стала убивать симпатичное маленькое животное. — Она помолчала и добавила с фальшивым удивлением: — Но я все же убила ее. Я застрелила ее и разрубила этот узел. Эта мысль пришла мне, когда я стояла за дверью в полной темноте. Как будто меня осенило видение греха, я думала, что этот грех и является источником зла. И именно за ней ухаживал этот мерзкий старик. Поэтому я разрубила этот узел. Клар рассердился на меня. Он не понимал ее губительного поведения.
— Разве он был не с ней?
— Потом он был с ней. Я пыталась вытереть кровь — она окровавила мой красивый чистый пол. Я пыталась стереть эту кровь, когда вошел Клар. Он, видно, ждал снаружи и видел, как из дверей выползла дешевка. Она уползла, как белая собачонка, и умерла. А Клар рассердился на меня. Он накричал на меня.
— Сколько раз вы в нее выстрелили, Изабель?
— Всего один раз.
— В какую часть тела?
Она склонила голову со страдальческой скромностью.
— Я не люблю говорить об этом при людях. Я объяснила вам это раньше.
— В Габриэль Торрес стреляли дважды. Одна пуля попала в верхнюю часть бедра, а вторая в спину. Первая рана была несмертельной, она была даже легкой. Вторая пуля прошла через сердце. Она была убита вторым выстрелом.
— Я выстрелила в нее только один раз.
— Разве вы не пошли за ней на пляж и не стреляли еще раз, в спину?
— Нет, — она посмотрела на Бассета. — Скажи им, Клар. Ты знаешь, что я не могла этого сделать.
Бассет молча уставился на нее. Его выпуклые глаза были похожи на маленькие бледные надувные шарики, которые раздулись от черепного давления.
— Откуда он может это знать, миссис Графф?
— Потому что он забрал мой пистолет. Я бросила его на пол кабинки. Он поднял его и тоже вышел из комнаты.
Внутреннее давление выдавило слова из уст Бассета:
— Не слушайте ее. Она — ненормальная, у нее галлюцинации. Меня и в помине не было там...
— Нет, ты был там, Клар, — спокойно перебила она.
Одновременно она наклонилась над столом и влепила ему крепкую затрещину прямо по лицу. Он стерпел это. А женщина начала плакать. Сквозь слезы она сказала:
— Пистолет был у тебя, когда ты вышел вслед за ней, потом вернулся и сказал, что она мертва, что я убила ее. Но что ты об этом никому не скажешь, потому что любишь меня.