В девять утра в Локстон с помпой прибыли инопланетяне. Сверкающий хром, черная кожа, сталь. С рукояток и седел свисает длинная кожаная бахрома. Четыре «Харли-Дэвидсона». Байкеры в темных очках и дурацких шлемах, пестрые банданы закрывают рты и носы. Чтобы дотянуться до педалей и рукояток, им приходится вытягивать руки и ноги. Сделав круг почета, они направились к ресторану и затормозили у входа. Аккуратно поставили своих железных коней — задом к нам, передом к улице. В последний раз взревели моторы, дав нам насладиться оглушительным грохотом и треском. Синхронно опустились подножки. Байкеры сняли банданы.
Блаженная тишина!
Регистрационные таблички крошечные. Я прочел их по порядку: «НЕ ЛЕЗЬ». «ИГРУШКА ДЛЯ МАЛЬЧИКА». «БЛЕСК И ТРЕСК». «ХЕЛЛРЕЙЗЕР».
«НЕ ЛЕЗЬ» спустился с трона, снял шлем, стянул кожаные митенки, потом кожаную куртку с бахромой. Волосы у него оказались седые со стальным отливом, стильно и дорого подстриженные. Лицо самоуверенное, с задорным, мальчишеским выражением. Футболка, пожалуй, маловата. Седой смерил Локстон презрительным взглядом и громко, чтобы все слышали, вынес свой вердикт:
— Ну и дыра!
Работяги из магазина робко, бочком окружали незваных гостей, дети бросились к мотоциклам.
Все четверо байкеров спустили ноги на твердую землю. Кожаные брюки, начищенные до зеркального блеска черные сапоги, украшенные серебряными завитушками. Всем хорошо за сорок. Номер два — крупный, метров двух ростом, номер три — коротышка с крысиной физиономией. Номер четыре — ничего примечательного, но фигура спортивная.
— А ну, отойдите! Смотреть можно, трогать — ни-ни! — сказал ребятишкам Седой.
Они пожирали мотоциклы взглядами, но подходить боялись.
«Рыцари Харли» вошли в ресторан в таком порядке: первым шел Седой. За ним — Крысеныш и Спортсмен. Здоровяк прикрывал тылы. Сразу ясна их неофициальная иерархия.
— Доброе утро, — сказала тетушка Вильна, — добро пожаловать в Локстон. — Она приветливо улыбнулась гостям.
Они внимательно осмотрели ее и ресторан.
— У вас пиво есть? — спросил Седой, явно не впечатленный обстановкой.
Эмма повернулась ко мне, едва заметно покачала головой и доела булочку.
— К сожалению, у нас нет лицензии на продажу алкоголя, но винный магазин через дорогу. Сейчас Мичи сбегает. Садитесь, пожалуйста… — Она указала на большой стол на шестерых.
Седой покосился на меня. Крысеныш смерил Эмму задумчивым взглядом. Они сели. На спине у Спортсмена красовалась надпись: «Если ты это читаешь, значит, моя чувиха отвалилась».
Тетушка Вильна принесла им меню.
— Какое пиво предпочитаете?
— «Блэк Лейбл», — ответил Седой. — Холодное.
— Сбегай, пожалуйста, к Зельде и принеси четыре бутылки «Блэк Лейбл», — велела Мичи тетушка Вильна. — Да попроси, чтобы достала холодное.
— Пусть принесет двенадцать бутылок, тетушка, — распорядился Седой.
— Пить хочется, — подхватил Здоровяк.
— Жажда замучила, — добавил Крысеныш, как видно, придворный шут в команде «Харли».
Все расхохотались: «Ха-ха-ха!» Товарищи по оружию.
Мичи со всех ног бросилась выполнять поручение. Недолгая тишина.
Снаружи четверо цветных проезжали в телеге, запряженной ослом, в сторону Бофорта. По асфальту цокали копыта. Спортсмен некоторое время наблюдал за ними, а потом заметил:
— Здешний автобан.
Остальные снова заржали. О чем-то заговорили громче, чем требуют приличия, чтобы мы, зрители, все слышали.
Эмма едва заметно, ностальгически улыбнулась мне, понимая, что волшебный миг счастья прошел.
20
Животные, больные бешенством, часто ведут себя необычно. Бывает, что они нападают на людей.
— О чем мы говорили? — тихо спросила Эмма.
— О «Черном лебеде», — напомнил я, отпивая кофе. Так называлась увлекательная книга, о которой она мне рассказывала.
— Да я все равно уже закончила. — Эмма налила себе еще чаю и взяла последнюю булочку.
Седой за соседним столом громогласно объявил, что собирается купить «порше-кайенн».
— Зачем? — спросил Спортсмен. — Твоей «Ауди-Q7» всего год.
— Затем, что хочу и могу.
— Ха-ха-ха!