Картина, конечно, впечатляющая. Ночь. Глухая тайга. Тишина. На льду Уссури молча стоят полтора десятка китайских рыбаков, вооруженных ломами, баграми, топорами и лопатами, с одной стороны, и в нескольких метрах от них — тоже полтора десятка доблестных советских вооруженных пограничников. Все наблюдают, как один лейтенант зачем-то машет рукой и молчит. Чувствовалась какая-то несуразность в практической реализации поступивших команд. Скоро мне это надоело, и я, как можно тверже, заявил китайцам, что те нарушили государственную границу и потребовал, чтобы они покинули советскую территорию. Но, к моему удивлению, они никак не реагировали. Я вновь доложил о ситуации в отряд и попросил разрешение задержать эту группу. Мне категорически запретили, но предложили попытаться ее мирно выдворить.
Я проинструктировал солдат. Развернутой цепью мы стали подходить к китайцам. Они сбились в кучу и угрожающе стали махать ломами и лопатами, не подпуская нас близко. Мы были настроены мирно. Китайцы некоторое время с любопытством, а потом и с недоумением смотрели на нас. Уже потом, когда на следующий день я рассказал о случившемся Стрельникову, тот пошутил:
~ Виталий, возможно, ты не в ту сторону махал?
— В ту, Иван, в ту. Только я махал на русском языке, а они, видимо, еще не усвоили его.
Видя нашу нерешительность, китайцы снова продолжили устанавливать сеть. Громкими ликующими выкриками в нашу сторону они давали понять, что никого не боятся. Мало того, стали бросать в нас куски льда и тоже делать нам отмашки, чтобы не мешали им работать. Солдаты начали горячиться. На всякий случай я еще раз связался с отрядом. Но указания были прежние. Там пока нечетко представляли ситуацию. Ведь это был первый такой случай. И как действовать заставе при массовом вторжении китайцев на нашу территорию, ясности ни у кого пока не было. Вдруг что-то не так, неприятности могут быть пребольшие. Вот и тянули в надежде, мол, все само собой рассосется: А поскольку не рассасывалось, решение следовало принимать самому.
Собрав солдат, я объяснил им свой замысел, проинструктировал, как будем действовать. Обратил внимание сержантов Вычужанина, Бурицкого, Покаташкина и инструктора службы собак сержанта Портных, чтобы они следили за солдатами, не увлекались и действовали только по моей команде. Всем автомат за спину. Взялись за руки, подходим к толпе, окружаем и цепью начинаем вытеснять китайцев до линии границы.
— Товарищ лейтенант, а если драться начнут.
— Не должны. Мы ведь не бить их идем, а мирно вытеснять.
— Мирно, кажется, не получится.
— Вижу сам, что не получится. Но надо все же попробовать. Таков приказ. Ну а если что, то только по моей команде.
Как только мы попытались сблизиться с китайцами, они сразу сбились в кучу и ломами, топорами, пешнями стали нам угрожать. Но мы смело пошли на сближение, пытаясь охватить полукольцом всю группу. И вот тут-то все началось. Первый удар ломом по плечу получил один из наших солдат и, вскрикнув от боли, выпал из строя. Шансы и надежды на мирный исход развеялись сразу.
— Вперед, за мной, смелей!
Мы вступили в рукопашную схватку. Ситуация резко изменилась. В эти годы служили солдаты по три года. Пограничная служба закалила их, сделала крепкими, сильными мужчинами. А если еще учесть, что большинство из них призваны был из Кузбаса и Сибири, а это шахтеры с огромными кулачищами да кряжистые сибиряки, то можно представить происходившее. Мы их буквально смели со льда и погнали до границы. Бросая свои ломы, не слушая команд своего начальника, они врассыпную бросились от нас. Я с трудом успокоил своих солдат. И когда последний китаец выскочил на свой берег, возвратились назад. Мы смеялись. Без злобы, от души. От хорошо сделанной работы.
Правда, у нескольких солдат без травм не обошлось.
Я доложил в отряд, что нарушители границы выдворены. От меня потребовали подробно донести шифром. Сети приказано обрезать и затопить, а лунки во льду замаскировать.
Последнее распоряжение мы выполнили с некоторым уточнением.
Обрезали и пустили под лед первую сетку. Правда, предварительно выбрали из нее всю попавшуюся к тому времени рыбу. Вторую тоже почистили, но топить не стали. Уж больно она была хороша и уловиста, и потому решили ее оставить себе, припрятав в кустах. Прихватили и третью, которую китайцы еще не успели до конца установить. Вместе с рыбой унесли ее на заставу. Теперь было чем дополнительно потчевать личный состав.