Волшебник бросился к сундуку и сделал несколько движений пальцами. Через минуту он поднялся на ноги, откинул капюшон, прикрепил волшебную диадему на голову и вытащил из-за ремня Трехвекий Горящий Глаз. Теперь у него не было бороды, ветер развевал его длинные белые волосы. Лицо его хранило следы тяжкой внутренней работы, но было прекрасно. Коронованный талисманом Анигель, держа в руке талисман Кадии, он казался окутанным ореолом могущества и силы. И в этот момент королева наконец-то узнала в нем старого врага, который чуть не погубил ее и ее сестер в ранней юности.
— Орогастус! — вскрикнула она. — Значит, это ты! О, ты самый отпетый негодяй! Да покарают тебя Владыки воздуха за то, что ты украл два талисмана!
Он с издевкой улыбнулся пораженной королеве. На диадеме в том месте, где раньше мерцал янтарный Триллиум, теперь сверкала серебристая звезда со множеством лучей.
— Украл? Нет, вы несправедливы ко мне, мадам. Первый талисман принадлежит мне по праву — я нашел его и спас, а другой вы добровольно передали мне в качестве, выкупа — в соответствии с законами великого Рэктама! К тому же у вас есть утешение. Разожмите ладонь! К вам вернулись не только муж и сын!
Анигель молча взглянула на мерцающий на ладони амулет. В сердце янтарной капли светился крошечный алый бутон.
— Передайте своей сестре Харамис, что пришла очередь ее талисмана, — улыбаясь, проговорил Орогастус. — А теперь и вам, и вашей свите не мешало бы поспешить в Дероргуилу. Эта метель скоро сменится отличным северным ветром, который домчит вас до дома… Пошли, Толо.
Он повернулся. Грустное лицо маленького принца при этих словах просияло.
— Неужели, Хозяин? Вы разрешаете мне остаться с вами?
— Если хочешь, — сказал колдун, оглядываясь.
— Хочу!
— Толо, нет! — воскликнула королева. — Не хочешь ли ты понести мой Звездный Сундук? — спросил мальчика Орогастус, не обращая внимания на помрачневшее лицо Черного Голоса.
— Ода!
Маленький принц выхватил сундук из рук разгневанного помощника колдуна и поднял его, как трофей, на глазах у изумленной публики.
— Толо! — Теперь Анигель плакала не таясь. — Я не разрешаю тебе идти с этим ужасным человеком! Как ты можешь даже думать об этом? Иди ко мне, мой бедный малыш!
Принц Толивар, стоя рядом с высоким колдуном, молча смотрел на нее сквозь мутную пелену падающего снега.
— Ребенок может делать то, что хочет, — заявил король Ледавардис — Он имеет право на выбор.
— Ангар! — беспомощно крикнула Анигель. — Скажи своему сыну!
— Я говорил.
На лице короля Лабровенды не было и тени надежды. Его жена поняла наконец ужасную правду и начала терять сознание. Король взял ее под руку, маршал Ованон подхватил с другой стороны.
— Пойдем, милая. Мы бессильны.
Пока они шли обратно к кораблю, королева Анигель не проронила ни слова. Слезы струились по ее лицу. За ней, королем и маршалом тянулась невеселая свита.
Через полчаса они были уже далеко от берега. Вольнонаемные гребцы Лабровенды налегли на весла, и корабли вышли в открытое море, пустившись в плавание к дому.
ГЛАВА 21
Прозрачные лучи, напоминавшие северное сияние, заполняли воображение Харамис. Ей казалось, что день за днем она не переставая вызывала в своем воображении эти лучистые призраки, пытаясь создать из них конкретные вещи, как подсказывала Великая Волшебница Моря. Харамис приказывала появиться крошечному кристаллическому дворцу — и он появлялся и на ее глазах становился фактом материального мира. Затем она уничтожала его и приказывала светлым лучам обрести форму оседланного коня — и перед ней из пустоты вырисовывался прозрачный призрак животного, отливающего всеми цветами радуги. Постепенно его наполняла живая теплая плоть, он смотрел на нее с комичным изумлением и позвякивал удилами, пока она опять не превращала его в пустоту, из которой он выткался. Харамис создавала предмет за предметом, местность за местностью и наконец достигла такого уровня мастерства, что Шар-Трилистник стал переносить ее в любую точку материка в мгновение ока. Но Ириана разрешала своей ученице путешествовать только в глухие, необитаемые уголки мира, ничем не обнаруживая себя. Уроки, выполняемые Харамис, были сложными, и нельзя было допустить, чтобы волшебство разрушилось при виде знакомых мест или людей.
В самом начале этой части тренировок она создавала кристаллические предметы и пейзажи столь неумело, что они так и не превращались в явления реального мира. Но вскоре под руководством Ирианы Харамис научилась управлять волшебной созидающей силой, и, если бы не собственная неуверенность, ее вполне можно было считать истинной хозяйкой талисмана.
— Ты еще далека от подлинного мастерства, — звучал безжалостный голос Ирианы. — Но ты уже не тот невежественный новичок, каким была, когда впервые появилась в моем айсберге! Будь осторожна, не задирай нос, зря не рискуй, и ты с честью выйдешь из любого испытания!
— Надеюсь, — стараясь казаться смиренной, отвечала Харамис.
Восхитительная палитра светящихся красок стала бледнеть. Харамис оказалась в кромешной тьме, а потом обнаружила, что находится в комнате медитаций в обычной коленопреклоненной позе. Коленки ее побаливали. Великая Волшебница Моря поднялась со стула, потянулась и зевнула.
— Ох, как я устала, дитя мое, как проголодалась. Давай пойдем поужинаем. Сегодня у нас будет тушеная рыба, только что доставленная с Зеленых болот твоей родины, и блинчики с ягодами, вкус которых ты хорошо знаешь. Ужин будет превосходный.
Харамис с трудом поднялась на ноги и завернулась в белое одеяние Великой Волшебницы.
— Боюсь, что не смогу плотно поесть. Я слишком устала. Могу думать только о сне! Если бы вы не были такой строгой наставницей и позволяли подольше понежиться в постели…
— Сегодня ты можешь спать сколько хочешь. Твое обучение закончено.
Харамис недоверчиво охнула.
— Но я еще не до конца овладела высшей магией! Ириана махнула рукой и повела свою ученицу в один из прозрачных тоннелей-коридоров.
— Ты прожила у меня уже тридцать дней. Больше я не могу тебя ничему научить. И с талисманом, и без него ты стала более искусной волшебницей, чем я, остальному научишься со временем.
— Разве так бывает?
— Верь мне. — На круглом добродушном лице Ириа-ны с прозрачной голубоватой кожей блеснула загадочная улыбка. Женщины спустились по мерцающему коридору и вошли в уютный полумрак комнаты с живой картиной морской жизни.
— Со времен Исчезнувших, — продолжала Ириана, — никто, кроме тебя, не владел частью Скипетра Власти и не знал так много о его использовании. Исчезнувшие боялись талисмана, но тебе нечего бояться. Правда, теперь на тебе лежит огромная ответственность — ты обладаешь достаточной волшебной силой, чтобы восстановить равновесие мира и помешать употребить две другие части Скипетра во зло.
Харамис старалась справиться с охватившим ее волнением. Пока Ириана ходила за едой, которая готовилась каким-то таинственным способом, она села за обеденный столик. Но когда Великая Волшебница Моря вернулась с полными тарелками, Харамис почти не притронулась к ужину.
— Дело не только в том, что я устала, — призналась она в ответ на замечание Ирианы — Меня мучают дурные предчувствия… Вы позволите мне поговорить с сестрами?
— Теперь тебе не надо спрашивать у меня разрешения, Великая Волшебница Земли. — Ириана говорила торжественным голосом. — Но я отвечу на тот вопрос, который терзает твое сердце. Да, талисман, называемый Трехголовым Чудовищем, отдан в качестве выкупа за короля Антара. Теперь он стал собственностью колдуна Орогастуса.
— О Боже, как я боялась этого! Почему вы не сказали мне раньше? Я могла бы остановить ее!
Ириана невозмутимо жевала блинчик с ягодами.
— Ты бы ее не остановила. А прерывать тебя в кульминационный момент обучения было бы непростительной ошибкой — стоило нарушить твое сосредоточение, и все бы пошло прахом. Ведь ты только-только становилась настоящей волшебницей!