Это было лицо. Лицо Отто, страшно увеличенное водой под иллюминатором.
Лицо двигалось. Изо рта шли пузыри. Рядом были руки. Они-то и стучали. Теперь они слабо царапали укрепленное стекло, предназначенное, чтобы не впускать воду. Шлепая по колено в воде, я стал нашаривать шпингалеты.
Шпингалеты были с внутренней стороны. Из-за воды я не мог разбить стекло. У лица за стеклом были глаза. Глаза огромные и белые, круглые как блюдца. Руки перестали двигаться. Лицо исчезло.
Кто-то кричал. Мои ноги запутались в веревках. Руки онемели. У меня не было сил, чтобы освободиться.
Послышался голос:
— Шкипер!
Это был голос Дина.
Я поднял голову. Дин стоял на носу посыльной шлюпки с "Лисицы". В руках у него был свернутый кольцом трос. Он бросил его. Я поймал конец, кое-как зацепил за булинь. Он обошел банку, сел на весла. Я стряхнул с ног веревки, освободился от "Вильмы" с мертвым Отто Кэмпбеллом, кружившимся в водоворотах под стеклом иллюминатора кают-компании.
Освободившись, я поплыл к шлюпке.
— Сейчас утонет, — сказал Дин. Впервые я услышал в его голосе почтение.
"Вильма" продолжала заваливаться на правый борт. Внезапно ее мачты закачались, крен стал круче. Она легла на края бимсов, деревянное брюхо ее корпуса поднялось из воды, показав пятнадцатифутовую канаву, которую камень прорыл в ее внутренностях. Послышалось оглушительное шипение воздуха. Пар вырвался из пробоины, и судно, словно ревущий кит, нырнуло в черную воду. Еще миг ее огромный бледно-зеленый корпус качался на воде, извергая пузыри. Потом он исчез.
— Утопла, — сказал Дин, полируя о джинсы свой перстень с черепом. И начал грести по направлению к "Лисице".
Глава 33
Через два часа я сидел с перевязанным плечом на сиденье второго пилота в поплавковом гидросамолете, который я нанял от имени "Трибьюн". Он завис над островами, раскиданными в красном тумане закатного Ханко. Вдалеке на западе по-прежнему рокотали раскаты грома. Внизу была "Лисица", белое лезвие, тянущее за собой кильватерный строй[30]. Они шли в гавань, где стоял "Ксеркс". Внизу была и "Вильма" — на глубине сто пятьдесят пять футов в Балтийском море, отмеченная мерцающим буйком.
Я взял микрофон рации. Пилот, смуглый парнишка по имени Янни, улыбнулся и поднял большой палец. Я попытался улыбнуться в ответ. Это удалось лишь частично.
Оператор соединил меня с гостиницей "Сибелиус". Дикки заговорил, едва услышал мой голос. Я включил передатчик, заглушив его слова.
— Невилл все объяснит, — сказал я.
Что может объяснить Невилл? Невилл уйдет в отставку. В ближайшие несколько месяцев ему только и придется без конца объяснять.
— А-а... — протянул расхоложенный Дикки.
— Что-нибудь известно о мисс Вуорайнен?
— Она не покидала страны.
— Найдите судно "Звезда Науво". Не выпускайте его из порта.
— Что это за дьявольщина творится?
— Вы же говорили с Кристофером, — сказал я. — И с Невиллом. Можете позвонить еще своим приятелям в "Противовес". Спросите, что их сотрудник — черноволосый, с короткой стрижкой и короткими усами — делал в "Школе лидеров" в Северном Уэльсе, а потом в качестве привратника у Варли Фицджеральда. Потом подайте в отставку в знак возмущения тем, что вы узнаете.
— Что-о?
— Вы слышали. Спросите. Ответы понадобятся вам, чтобы избежать тюрьмы.
Через пятьдесят минут самолет уже парил над огнями Хельсинки, он сел на воду за гаванью и вздыбил две дорожки пены в грязной воде, направляясь к синим прожекторам торгового дока. На берегу нас ждала полицейская машина и фургон. Из полицейской машины выскочил человек. У него был курносый нос, узкие татарские глаза.
— Лейтенант Кауконен, — представился он. — Мне приказано помогать вам. — Он смотрел скептически, хотя казался дельным полицейским. — Насколько мне известно, вас интересует судно "Звезда Науво".
— Вот именно.
— Мы задержали корабль. Для таможенного досмотра.
— Когда он начал загружаться?
— Вчера.
— А что за груз?
— Это очень старый корабль, — сказал он. — Возит все.
Не знаю, что сказал ему Дикки, но это сработало. Он посадил меня в машину и повез в доки.
"Звезда Науво" стояла под погрузчиком у старой набережной. Возле горы ящиков и тюков скучали несколько таможенников.
Водитель фургона распахнул задние дверцы и выпустил овчарку.
— Ищейка, — сказал Кауконен.
Я присел на тюк. Я давно ничего не ел, горсть свинцовых пилюль, всаженная мне в руку, давала о себе знать.
Мартин Карр хотел, чтобы я бегал с блокнотом, брал интервью у людей, ловил атмосферу. Это была расплата. Но я не мог заставить себя думать обо всем этом. Надя исчезла. Мой отец мелькнул и исчез. Лицо в иллюминаторе пускало пузыри и захлебывалось, а я смотрел. Королевский министр перевернулся в своем портфеле, как в гробу.
Обалденный репортаж, Тиррелл.
Но это не репортаж. Это жизнь. Репортажей я больше писать не буду — никогда.
Крюк погрузчика нырнул в трюм "Звезды Науво". У люка в лучах прожекторов громоздились все новые тюки. Прожектора разрезали кромешную тьму. Мои часы показывали час ночи.
Кауконен откашлялся. Он сказал:
— Судно должно отплыть утром. Боюсь, что капитан не в восторге. Эта линия принадлежит влиятельному лицу.
30
Кильватерный строй — строй кораблей, следующих один за другим по прямой линии в кильватерной струе.