— Пойдемте отсюда.
Я выглянул в окно. Кругом отвесные стены без единого выступа. Только ужас мог бы заставить человека спасаться таким путем, даже если этим человеком был Дин.
Когда мы с моей провожатой шли обратно, одна из дверей приоткрылась и выглянуло круглое девичье лицо.
— Тиррелл? — окликнула меня девушка.
— Да.
— Дин сказал: "Барбара Энн, Пауни, на Медузе".
— Что это значит? — не удержался я.
— Не знаю. Он велел мне сказать вам это. И больше ничего! — Дверь закрылась.
Мы дошли до окна. Я дал девушке пятерку, и она смущенно поблагодарила меня. Потом я пополз вниз, забрался в окно пятого этажа, спустился по лестнице и наконец вышел из этого странного дома. Я был крайне взволнован: кому понадобилось обыскивать комнату Дина и мой корабль в течение последних суток?
Ехать в Пауни мне не хотелось. Пауни — свалка старых, негодных кораблей. Как-то я искал там якорь для "Лисицы". Тихое место. Там редко что-нибудь случается. Пауни мог и подождать.
Я нашел телефон-автомат и набрал номер Кристофера. Кто-то вроде дворецкого ответил мне, что Кристофер на званом ужине. Я оседлал свой мотоцикл и покатил в квартал Бэл-Лэнд.
Кристофер жил в собственном доме неподалеку от Вестминстера, прежде принадлежавшем архиепископу, что мой братец никогда не забывал подчеркнуть.
Я позвонил в колокольчик. Еще не было случая, чтобы Кристофер сам открыл мне дверь. Он был во фраке, стройный и подтянутый. Он всегда гордился своей стройностью. Увидев меня, братец изумился.
— Боже мой! — воскликнул он.
— Можно войти?
— Дело в том, что...
— Ты спешишь на ужин, да? Я не задержу тебя долго.
— Ну хорошо, — произнес он с явной досадой и впустил меня в дом.
Дом был обставлен в старом английском стиле. Запах дорогих сигар мешался с запахом цветов в больших бело-голубых вазах. В голове не укладывалось, что вся эта роскошь существует на той же планете, что и отель "Адельфи".
Брат повел меня в свой кабинет. Как и подобает почтенному дому, по стенам кабинета тянулись сплошные полки с книгами, которые, конечно, здесь никто не читал.
— К сожалению, у меня нет времени даже на то, чтобы выкурить с тобой сигару, — притворно печальным голосом произнес Кристофер.
Я смотрел в его бледно-желтое лицо, в его невинные, как небеса, глаза.
— Приходил твой оценщик.
— Обычное дело, — спокойно сказал Кристофер.
— Он сообщил тебе что-нибудь?
— Нет, я еще с ним не разговаривал. Надеюсь, корабль в хорошем состоянии?
— Речь идет вовсе не о состоянии корабля. Я хочу знать, что он искал на "Лисице".
— Искал?
— Он обыскал корабль вдоль и поперек. Что он искал?
Кристофер откинулся в кресле, плотно сжал губы и забарабанил пальцами по столу.
— Значит, ты считаешь, что я подослал кого-то, чтобы найти на "Лисице" нечто, интересующее меня? Я правильно тебя понял?
— Правильно.
— И что же, по-твоему, мне могло потребоваться?
— Вот это я и хочу знать.
— Послушай, — сказал он, — я занятой человек, я даже ни разу не разговаривал с этим оценщиком. Я поручил нанять кого-нибудь моей секретарше.
— И где же она его отыскала?
— Она позвонила в фирму, торгующую парусниками. "Времена парусников", кажется.
— Так ты полагаешь, что обыск на "Лисице" организовала фирма "Времена парусников"?
— Думай, как тебе угодно.
Я терял выдержку.
— Кто-то хочет раздуть из мухи слона, копаясь в истории с русским моряком. Через несколько недель все уляжется. Так зачем же ты именно сейчас настаиваешь на продаже "Лисицы"?
Взгляд Кристофера встревоженно устремился по направлению к двери.
— Ты что, не понимаешь, что это международный инцидент?
— Ну и пусть.
Он нервно поправил галстук.
— У меня больше нет ни минуты. Но знай, я ни за что не откажусь от продажи корабля. Мой адвокат уже в курсе.
Я взорвался:
— Итак, ты мне не скажешь, в чем же дело?
— Если ты сам не понимаешь, я не стану тебе ничего объяснять. А если понимаешь — не стану тем более. — Его руки дрожали. Он побелел как снег, в глазах появилась неподдельная тревога.
И этот человек — мой брат!.. Он всегда ненавидел меня. Если бы он мог убить меня сейчас, он бы, не задумываясь, сделал это.
"Наверняка в истории с эстонцем есть что-то, чего мы не знаем", — примерно так сказал мне Мартин Карр.
Я встал и, не прощаясь, вышел из этого чужого мне дома в душную лондонскую ночь.
Глава 7
Я промчался через юго-западные районы Лондона со скоростью более шестидесяти миль в час. Автострада М2 открылась передо мной вереницей сияющих огней. Теперь скорость достигала ста миль в час. Я гнал "Нортон" в сторону Пауни.
В Пауни я промчался по окраинным улицам, нарушая все Правила. Черное, тяжелое небо сливалось с землей. Последние посетители покидали бары. Половина двенадцатого вечера. Разбитая дорога привела меня к воротам с надписью: "Территория охраняется. Время закрытия — 24.00". За воротами высоко торчали краны. Грузовики выстроились к ним в ожидании, когда их нагрузят ржавым корабельным хламом, чтобы отвезти его неподалеку на свалку. У пристани стояли баржи и несколько кораблей, пронзающих мачтами черноту ночного неба. Я выехал на пристань, заглушил мотор и старательно посадил мотоцикл на цепь, прищелкнув ее замком к кольцу причала.
Внезапно мне в лицо ударил свет фонаря.