Что это были за услуги, я толком не знал, потому что Отто патологически скрытен. Почти сразу мы сделались добрыми приятелями, и он уговорил меня взять "Лисицу" и работать в "Молодежной компании". Мы плавали вместе, работали вместе. Несмотря на свою скрытность, он мне нравился. Теперь он уже много лет занимался другим делом, но связи с теневыми кругами у него сохранились. Очень редко он намекал на информацию, полученную по этим каналам.
Он спросил:
— Билл, ты точно ушел оттуда?
— Точно, — ответил я.
Он отхлебнул чая, скорчил рожу.
— Ну так вот, — сказал он. — Ты совершил промашку. Несколько промашек.
— Так мне все говорят.
— Ты должен понять Дикки, — продолжал он. — Он столько усилий положил на создание "Молодежной компании", после той истории с "Арпеджио". Он не хочет, чтобы газетчики растерзали ее на куски.
Я кивнул. Пять лет назад "Арпеджио", корабль "Молодежной компании", затонул неподалеку от Ньюфаундленда. Было множество жертв. Вскоре после этого предшественник Дикки, сэр Клемент Джоунз, утонул во время кругосветных гонок. Были сильные подозрения, что "Арпеджио" затонул по вине Джоунза.
— Организация только начала становиться на ноги, — говорил Отто. — Вот он и взъярился. Но дело не только в "Молодежной компании".
Мою яхту обыскали. Мэри Кларк погибла во время подозрительного пожара. Дина Элиота и меня избила служба безопасности. Я сказал:
— Понимаю.
Он не обратил внимания на иронию.
— Позавчера я завтракал в Гвардейском клубе с Джонни Даймоком, — продолжал он. — Это мой бывший полковник. Он перешел... на другую работу. Ты ведь знаешь.
Я знал. Это значило: он стал человеком-призраком.
— Об этом парнишке Леннарте... Джонни сказал, что он немножко неуравновешенный, ты, наверное, уже слышал это. Он также сказал мне, что парнишка вынырнул подышать свежим воздухом.
— Это как понимать? — спросил я.
— Это значит, что он не всегда катался на парусниках, — сказал Отто. — Он плавал на подводных лодках. На атомных подводных лодках.
— Ну и что? — не понял я. — Всем известно, что советский парусный флот битком набит подводниками.
Отто прикрыл глаза.
— Сейчас у нас модно думать, что все советские такие милые и очаровательные, только немного странные. Но у них отличный военно-морской флот. И в частности, потрясные подводные лодки. А не знаем мы о них, в сущности, ни шиша и хотели бы узнать. Твой Леннарт только что научился управлять подводной лодкой, он как раз собирался явиться и кое-что нам рассказать. Собственно, есть все основания полагать, что он как раз к нам и направлялся, но кончил тем, что закрутился вокруг твоего винта.
В горле у меня стоял ком.
— О-о, — протянул я.
Отто продолжал:
— Так что, может быть, теперь тебе понятно, почему кое-кто не в восторге от тебя. Насколько я слышал, репутация некоторых людей зависела именно от того, явится ли Ребейн. Теперь нужно устроить шухер, чтобы свалить на кого-нибудь вину.
Я спросил:
— И о чем шухер? О пьянке на борту?
Он погладил свой твердый красный подбородок.
— Кое-что похуже, — сказал он. — Ходят тихие слушки, будто... ну, в общем, будто ты сослужил советскому ВМФ небольшую службу. Речь о том, что ты эдак внештатно работаешь на них. Вероятно, Ребейн проболтался, что собирался встретиться с тобой. Твой брат, насколько мне известно, тоже не в восторге.
— Так значит, я велел ему выплыть в Медуэй и нарочно переехал его?
Отто кивнул.
— Дурдом, — согласился он. — Полный идиотизм. Но они хотят проучить тебя.
Почва у меня под ногами обратилась в зыбучий песок. Я сказал спокойно, как только мог:
— Я не прочь встретиться с этими людьми. Кто они такие?
— Не будь идиотом, — буркнул он. — С пьянкой просто не повезло. Небрежность, не более того. Все те, чье мнение тебе важно, думают именно так. Поэтому сиди тихо на своей яхте, а язык держи за зубами. Все скоро уляжется.
На улице стемнело. Его лицо плавало в желтом озерце света от лампы.
— Дикки хороший союзник. Не порть с ним отношений. Дикки вернет тебе твой контракт. — Отто зевнул. — Пора ужинать, — сказал он. — Завтра рано вставать. Договорились?
Я поднялся.
— Конечно.
Мне не хотелось торчать в Уэльсе. Но он не обязан был рассказывать мне то, что рассказал. Выложить так много — это было высшим проявлением дружбы.
Мы поужинали с бизнесменами за длинным столом. После этого они начали строить подвесной мост из картонных трубок, чтобы команда еще больше сплотилась.
На небе сиял Млечный Путь. Я вышел к своему фургону, забрался в спальный мешок и лежал с открытыми глазами при сероватом свете звезд.
По словам Отто, выходило, что причина моих бед — кучка людей-призраков, обозлившихся оттого, что потеряли подводника-отщепенца. Я не сказал ему, что Мэри погибла, потому что эту часть истории ему было не обязательно знать. Ему также не обязательно знать, что кто-то пытался меня убить. Со своей колокольни он прав: если я не буду высовываться, все уляжется. Так всегда бывало в бытность мою журналистом: гоняйся за репортажем, пока он горяченький, и сразу бросай, как только события начнут блекнуть.