Мы пошли к нему наверх. Там стоял маленький, аккуратный письменный стол, железная койка, два кресла и дровяная печь. На стенах были развешаны черно-белые групповые фотографии: Отто в своем полку, Отто на борту "Вильмы" с кучкой матросов-стажеров, Отто в школе, с мячом для игры в регби, на лице легкая самоуверенная улыбка. Была там и фотография женщины: скромное, типично британское лицо с длинным носом, светлые волосы подвязаны черной бархатной лентой. Мелисса. Любой, кроме Отто, сразу видел, что скромность ее чисто показная. Два года назад она истратила его деньги и сбежала в Вентворт с управляющим бензоколонок Дубаи. Если бы не фотография Мелиссы, все говорило бы, что это комната либо школьника, либо школьного учителя. Там, снаружи, кто-то поджигает корабли и тыкает людей мордой в ил. Здесь, у Отто, спокойно и безопасно. С Отто всегда чувствуешь себя безопасно. Поэтому все, чем он занимался, получалось у него так хорошо. Он заварил темный, крепкий чай. До семи часов виски здесь не полагалось. "Это лучше", — сказал он. Он качнул свой жесткий стул назад и закрыл глаза. Лицо у него было худое, ястребиное, изрезанное глубокими морщинами. За те десять лет, что я его знал, он почта не изменился. Он был младшим сыном эйрширского фермера, и в роду у него были сплошь эйрширские фермеры. В отличие от большинства фермеров, он сразу заговорил о деле:
— Что тебя грызет?
— "Молодежная компания" разорвала со мной контракт.
— О-о! — Он ощупал пальцами свой подбородок. — Это плохо?
— Ни ребятишек. Ни денег. Ни яхты.
— Гнусно, — сказал он.
— Ты хотел что-то мне сообщить, — напомнил я.
Отто — не просто отставной вояка со всеми фокусами крутых парней. Он служил у султана Омана, а также охранял шкуры других, менее заметных шишек: политиков, дельцов, торговцев. Он провел немало времени в разных темных местечках, где боевые ребята делают грязную работу для демократически избранных правительств. Когда я познакомился с ним, он как раз заправлял одним делом, благодаря которому "Молодежная компания" заполучила из гваделупской гавани "Вильму" — так французский генерал поблагодарил за оказанные услуги.
Что это были за услуги, я толком не знал, потому что Отто патологически скрытен. Почти сразу мы сделались добрыми приятелями, и он уговорил меня взять "Лисицу" и работать в "Молодежной компании". Мы плавали вместе, работали вместе. Несмотря на свою скрытность, он мне нравился. Теперь он уже много лет занимался другим делом, но связи с теневыми кругами у него сохранились. Очень редко он намекал на информацию, полученную по этим каналам.
Он спросил:
— Билл, ты точно ушел оттуда?
— Точно, — ответил я.
Он отхлебнул чая, скорчил рожу.
— Ну так вот, — сказал он. — Ты совершил промашку. Несколько промашек.
— Так мне все говорят.
— Ты должен понять Дикки, — продолжал он. — Он столько усилий положил на создание "Молодежной компании", после той истории с "Арпеджио". Он не хочет, чтобы газетчики растерзали ее на куски.
Я кивнул. Пять лет назад "Арпеджио", корабль "Молодежной компании", затонул неподалеку от Ньюфаундленда. Было множество жертв. Вскоре после этого предшественник Дикки, сэр Клемент Джоунз, утонул во время кругосветных гонок. Были сильные подозрения, что "Арпеджио" затонул по вине Джоунза.
— Организация только начала становиться на ноги, — говорил Отто. — Вот он и взъярился. Но дело не только в "Молодежной компании".
Мою яхту обыскали. Мэри Кларк погибла во время подозрительного пожара. Дина Элиота и меня избила служба безопасности. Я сказал: