— Понимаю.
Он не обратил внимания на иронию.
— Позавчера я завтракал в Гвардейском клубе с Джонни Даймоком, — продолжал он. — Это мой бывший полковник. Он перешел... на другую работу. Ты ведь знаешь.
Я знал. Это значило: он стал человеком-призраком.
— Об этом парнишке Леннарте... Джонни сказал, что он немножко неуравновешенный, ты, наверное, уже слышал это. Он также сказал мне, что парнишка вынырнул подышать свежим воздухом.
— Это как понимать? — спросил я.
— Это значит, что он не всегда катался на парусниках, — сказал Отто. — Он плавал на подводных лодках. На атомных подводных лодках.
— Ну и что? — не понял я. — Всем известно, что советский парусный флот битком набит подводниками.
Отто прикрыл глаза.
— Сейчас у нас модно думать, что все советские такие милые и очаровательные, только немного странные. Но у них отличный военно-морской флот. И в частности, потрясные подводные лодки. А не знаем мы о них, в сущности, ни шиша и хотели бы узнать. Твой Леннарт только что научился управлять подводной лодкой, он как раз собирался явиться и кое-что нам рассказать. Собственно, есть все основания полагать, что он как раз к нам и направлялся, но кончил тем, что закрутился вокруг твоего винта.
В горле у меня стоял ком.
— О-о, — протянул я.
Отто продолжал:
— Так что, может быть, теперь тебе понятно, почему кое-кто не в восторге от тебя. Насколько я слышал, репутация некоторых людей зависела именно от того, явится ли Ребейн. Теперь нужно устроить шухер, чтобы свалить на кого-нибудь вину.
Я спросил:
— И о чем шухер? О пьянке на борту?
Он погладил свой твердый красный подбородок.
— Кое-что похуже, — сказал он. — Ходят тихие слушки, будто... ну, в общем, будто ты сослужил советскому ВМФ небольшую службу. Речь о том, что ты эдак внештатно работаешь на них. Вероятно, Ребейн проболтался, что собирался встретиться с тобой. Твой брат, насколько мне известно, тоже не в восторге.
— Так значит, я велел ему выплыть в Медуэй и нарочно переехал его?
Отто кивнул.
— Дурдом, — согласился он. — Полный идиотизм. Но они хотят проучить тебя.
Почва у меня под ногами обратилась в зыбучий песок. Я сказал спокойно, как только мог:
— Я не прочь встретиться с этими людьми. Кто они такие?
— Не будь идиотом, — буркнул он. — С пьянкой просто не повезло. Небрежность, не более того. Все те, чье мнение тебе важно, думают именно так. Поэтому сиди тихо на своей яхте, а язык держи за зубами. Все скоро уляжется.
На улице стемнело. Его лицо плавало в желтом озерце света от лампы.
— Дикки хороший союзник. Не порть с ним отношений. Дикки вернет тебе твой контракт. — Отто зевнул. — Пора ужинать, — сказал он. — Завтра рано вставать. Договорились?
Я поднялся.
— Конечно.
Мне не хотелось торчать в Уэльсе. Но он не обязан был рассказывать мне то, что рассказал. Выложить так много — это было высшим проявлением дружбы.
Мы поужинали с бизнесменами за длинным столом. После этого они начали строить подвесной мост из картонных трубок, чтобы команда еще больше сплотилась.
На небе сиял Млечный Путь. Я вышел к своему фургону, забрался в спальный мешок и лежал с открытыми глазами при сероватом свете звезд.
По словам Отто, выходило, что причина моих бед — кучка людей-призраков, обозлившихся оттого, что потеряли подводника-отщепенца. Я не сказал ему, что Мэри погибла, потому что эту часть истории ему было не обязательно знать. Ему также не обязательно знать, что кто-то пытался меня убить. Со своей колокольни он прав: если я не буду высовываться, все уляжется. Так всегда бывало в бытность мою журналистом: гоняйся за репортажем, пока он горяченький, и сразу бросай, как только события начнут блекнуть.
Но я уже не журналист. Я видел, как блестели глаза Мэри, буквально за полчаса до того, как кто-то напичкал ее героином и сжег заживо.
Дождь тихонько застучал по крыше фургона. Я, конечно, очень благодарен Отто. Но при таких обстоятельствах я вовсе не собираюсь сидеть тихо.
Глава 10
Кто-то тряс меня за плечо. Я открыл глаза. Было еще темно. — Пора выходить, — произнес голос Отто.
Я сунул ноги в джинсы, натянул три фуфайки и вывалился из фургона во двор.
Шел дождь, серый и противный, вершин гор не было видно в тумане. Подопечные Отто выстроились парами и бегали на месте. Отто делал круги, то и дело облаивая их, как хорошая овчарка. Наконец они трусцой пустились в гору.
Я не последовал за ними. Пусть Отто бегает кроссы до завтрака, если ему нравится. Лично я предпочитаю прямые, разумные пути.
Так что я пошел на кухню и позавтракал бутербродом с джемом и крепким чаем. Потом я принялся бродить во тьме, под соснами, наткнулся на ручей, журчавший на дне долины, и пошел по течению. На берегу, вдалеке от воды, был лодочный сарай и тропинка к огромному, похожему на лагуну устью, которое образовала река перед тем, как влиться сразу за песчаной отмелью в серый залив Кардиган.