Глава 22
О'Рурк в клинике доктора Ревела
Вот он у тела, в луче фонаря — шея и голова покойника. Вот он свистнул — ну не покойник же, конечно…
Послышалось какое-то бормотание, но почему-то не гневное и не скорбное, а вроде даже удовлетворенное. Тут мой ствол уткнулся ему меж лопаток.
— Замри, друг, — задушевно прошептал я ему. — Не то тут же ляжешь. Посвети себе на личико.
Медведь загоготал, осветил себе физиономию:
— Щекотно, Вильямс!
Я, может быть, тоже издал что-то вроде смеха, но не столь эмоционально. Фонарик высветил лицо. Детектив сержант О'Рурк!
— Ну и что ты собираешься делать? — спросил я его, не опуская пистолета.
Первая моя мысль — о Рудольфе Майере, об уголовном кодексе, о сумме залога. Нет, я доверял О'Рурку, но он прежде всего коп, стопроцентный коп. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— Что я собираюсь делать? — Не обращая внимания на мой ствол, он подошел к окну, зашторил его, протопал к выключателю, включил свет. — Давай-ка лучше поинтересуемся, что ты собираешься делать. И что ты тут уже наворотил.
— Я прислушался к совету одного доброго копа. Ввел в мозги одного из Горгонов немного металла. В порядке самообороны, защиты жизни и достоинства… Более того, меня сюда заманили. А добрый коп все-таки привесил ко мне хвост.
— Непохоже, что тебя сюда заманили. Рэйс, не финти. Мы с тобой делаем одно дело, у нас один босс. Но работаем в разном качестве, так сказать. Могу тебе признаться, что впутал тебя в это дело я. По секрету.
— Ты? Я думал…
— Рудольф Майер. Правильно думал. Так я и задумал. Не хотел, чтобы ты знал. Но теперь — другое дело. Труп надо будет оформить, никуда не денешься. Тебе нечего опасаться, за тобой большие люди. Полковник, коль еще жив.
— Пока жив. Слушай, О'Рурк, давай оформим моим заявлением. Я пришел в кафе, на меня напали, я защищался. И прошу полицию разобраться с нападением на законопослушного гражданина.
— Ладно-ладно, — О'Рурк ухмыльнулся. — Если кто и будет по Эдди слезы лить, то только не полиция. Ты ведь, хочешь не хочешь, тоже часть полицейской системы. И даже с ее правами. Только без ее ограничений. Надо мной куча начальства, которое давит, но, правда, и выручит иной раз. Для газетчиков можно это представить как разборку среди своих. Ненадолго, правда.
— О'Рурк, ты можешь задержать обнаружение трупа на какое-то время? Я хочу наведаться к Микеле Горгону, побеседовать по душам. Если он узнает, что я вышиб дух из его братца, беседы не получится.
— Угу, — О'Рурк потер подбородок. — Сколько тебе надо?
— Часа два.
— Уже за полночь. До пяти утра можешь рассчитывать. Но сейчас ты не застанешь Микеле дома. Его жену только что перевезли в частную лечебницу. Ты понимаешь, что это означает?
— Нет.
— Я, кажется, понимаю. Дома он на это не отважится. Дом должен быть чист. Он собирается от нее избавиться.
— Убить жену?
— Он уже убил одну. Но кто она… В Италию ездил не новичок, Рэйс. Может, Джовони и правду сказал, но никаких свидетельств о женитьбе Микеле не обнаружено. Ни в Италии, ни здесь — вообще нигде. Я этим Микеле занимаюсь уже больше года. МакБрайда привлекли только после того, как всплыла торговля судейскими креслами. За МакБрайдом не только его друг, заместитель шефа, но и сам шеф. До этого все вел я, и я тебе скажу, что эта торговля судьями — пустяк в сравнении с убойным бизнесом. У него много врагов, но, как только враг начинает представлять собой реальную опасность, он погибает… Но если я ничего не обнаружил о прежней жене Микеле, отца которой убрали в клинике, то о теперешней жене кое-что разузнал, Больше даже, чем сам Микеле. Больше, чем она сама. — В голосе О'Рурка звучала гордость.
— И что ты собираешься сделать?
— Я хочу с ней поговорить. Она, правда, немного не в себе после авиакатастрофы. Микеле в той катастрофе каким-то образом не пострадал. У нее был любовник — неудивительно, красавица все-таки. Ходят слухи, что Микеле изуродовал ее умышленно, но, как и все другое, связанное с ним, доказать это невозможно. Она почему-то не спрыгнула с горящего самолета, а рухнула вместе с ним. Хочу потолковать с ней, пока еще жива. И думаю, тебе это тоже интересно.
— О'Рурк, ты обещал отпустить меня без сопровождающего.
— Слушай, плюнь и разотри. Не мелочись. Не вешал я тебе никакого хвоста. А вот телефон в доме полковника прослушивался. Может, не только полицией. Но мы забудем, с кем ты тут встречался.
— Не поздновато для посещения больницы?
— Я бы ее и в четыре утра навестил. Не до этикета.
— Знаешь, Рэйс, — начал О'Рурк, когда мой автомобиль уже несся к частной клинике, — ты человек слова, и я человек слова. Это дело нам надо решить побыстрее, не то случится еще какая-нибудь гадость. Я работаю на город. Я работаю на время. Против времени. Использую стукачей, воров, жуликов. Плачу им тем, что закрываю глаза на мелочи, за которые мог бы упрятать их за решетку. Черт знает, на что иду, чтобы добиться результата. Влезаю в бучу страстей, в месть и ненависть. После двадцати лет беспорочной службы! Всади ты пулю в лоб еще и Микеле… Я не прошу тебя об этом и не поблагодарю тебя за это, но без всяких сопливых сомнений пойду на лжесвидетельство и буду утверждать в зале суда, что видел, как доктор Горгон угрожал тебе пистолетом.
— У тебя к этому доктору тоже теплые чувства, О'Рурк.
— Да. Возлюбил гада. И чувства эти — не столько ненависть, сколько ужас перед тем, что я натворил, какие разжег огни. Может, придет еще день, когда ты захочешь всадить мне пулю в лоб.
— В твой лоб трудно промахнуться, — засмеялся я.
— Да, трудно, — кивнул О'Рурк совершенно серьезно. — Однако мы приехали. Респектабельное местечко. Дорогая клиника. Глянь-ка на табличку: профессор, доктор, то-се… Светило. Занятой человек. Неужто он мог выкроить хоть десять минут, чтобы якшаться со светилами бандитского Нью-Йорка? Жалкий О'Рурк, конечно, войдет сюда, завистливо скрипя зубами. Ну, поскрипели.
И мы вошли.
О'Рурк вел себя как-то непривычно. Раньше он казался немногословнее. Нервы? Детектива с таким стажем вряд ли выбьет из колеи пара убийств. Может быть, возбуждение охотника, идущего по следу. Это и мне знакомо. В общем, он изменился. А кто не изменился? Изменишься тут, под сенью грозного Горгона. Я мысленно ухмыльнулся. И Горгоны изменились. Меньше их стало. Эдди один из них. Был. На него распространялась аура влияния, защиты, покровительства его братьев. А сейчас ему понадобятся лишь две лопаты да куча земли.
Впустившая нас медсестра ничему не удивлялась, но какой-то тип в белом халате воспылал негодованием:
— Не может быть и речи! В такой час! Ни при каких обстоятельствах!
— Понимаю, поздновато, доктор, — смущенно щерился сержант О'Рурк.
— Поздновато! — Тип в белом халате гордо поднял нос, чтобы держать его подальше от вонючих вторженцев. — Разговор окончен!
О'Рурк сунул под нос врачу свою бляху:
— Полиция. Предлагаю сейчас же проводить нас к леди.
Нос медика несколько снизился с недосягаемых высот и дышал теперь тем же воздухом, что и мы с О'Рурком.
— У вас достаточные полномочия? — Голос молодого врача звучал неуверенно.
— Мы оба сейчас пройдем к миссис Горгон. Иначе я вызову наряд, и будете отвечать за сопротивление представителям правосудия.
— Я… Мне надо известить доктора Ревела. И не беспокоить зря остальных пациентов. Бог мой…
— Доктор Ревел подождет. Шевелитесь.
И мы втроем направились по коридору к комнате «мадам», то есть миссис Горгон.
— У нее слабое сердце, очень слабое сердце…
— Ладно, приятель, — покровительственно бурчал О'Рурк. — Мы ведь здесь в ее интересах. — И когда мы покинули лифт и вошли в маленькую белую палату, добавил: — Доктор Ревел будет очень рад нашему прибытию. Сообщите ему сейчас же.
Он подтолкнул врача, чтобы побудить его к действию, и обратился к идущей по коридору медсестре: