Что ж, прекрасная эпитафия. А я благодарю тебя Антинаэль, в особенности за мою милосердную агонию. Прощай.
Я промолчал, слабо улыбнулся и позволил темноте поглотить меня. Ласковой, зовущей темноте, обещающей избавление, покой и блаженство…. И уже за гранью этого мира шагнул навстречу своей смерти.
Ночи в столице едва ли можно назвать тихими, но ночь после похорон генерала Дель Аркуа выдалась именно такой. Словно сам город умолк, скорбя об ушедшем герое. С безоблачного неба смотрели на землю холодные звезды, навевая мысли о вечности…. Так впоследствии напишут поэты в своих балладах, стремясь раскрыть всю глубину людской печали. И не важно, что как назло все звезды запрятались в бесформенные невзрачные облака, а мутная луна так и норовит заслониться серой тучей, лишь изредка заглядывая в открытые окна.
Зашелестели шторы, покачнувшиеся от сквозняка. Скрипнула дверь, робко, словно боясь выдать ту, которая ее открыла. Она всегда приходила так – сопровождаемая лишь едва слышным звуком. Невысокая девушка в темных перчатках и длинной мантии с капюшоном, который она теперь почти не снимала. Оглядевшись по сторонам, пришелица направилась к кровати, где безмятежно спал, завернувшись в одеяло, молодой мужчина.
- Менкар! – стянув перчатку, девушка нетерпеливо потрясла мага за плечо.
Тот проворчал что-то нечленораздельное и перевернулся на другой бок.
- Сверемира ради, вставай! – она дернула сильнее, почти уронив чародея на пол.
Менкар, наконец, открыл глаза и недоуменно уставился на ночную гостью.
- Алия? Что ты здесь делаешь?
- Послушай меня, это очень важно! У меня было видение…
Большинство людей после такого заявления немедленно признаются сумасшедшими, но только не оракул первой категории, и маг отнесся к ее словам со всей серьезностью, тем более спонтанные проявления дара у предсказателей такого уровня случались довольно редко, и предрекали нечто, в самом деле, неординарное. После непродолжительной борьбы с простыней выбравшись из постели, Менкар накинул домашний халат и присел к столу. Его ничуть не смущало, что появление в таком виде перед женщиной, которая не является ни сестрой не матерью, считалось в Кальшехране верхом неуважения. Не менее неприличным было для женщины вламываться ночью в спальню к мужчине, но волшебники в султанате считались некой особой кастой, стоящей выше подобных условностей.
- Я слушаю тебя.
- Скоро должен родиться Древний… - нетерпеливо начала Алия, но Менкар ее перебил:
- Прости, кто?
- Древний. Это значит – один из сильнейших.
Девушка не сказала слово «вампир», она никогда его не произносила, но чародей прекрасно ее понял.
Будучи оракулом, а не боевым магом, Алия редко принимала участие в боях, но на войне случается всякое. Около полугода назад после одного из сражений девушку посчитали пропавшей без вести. Она вернулась через две недели, бледная, осунувшаяся так, что глаза на худом лице казались огромными. Менкар так и не смог забыть дрожащую фигурку, кое-как закутанную в разномастные тряпки, судорожно цепляющуюся за ткань палатки, и тихий шепот:
- Я все еще маг Кальшехрана…
Только Менкару, своему лучшему другу, Алия рассказала, что с ней случилось в плену. Вдвоем они сумели сохранить это в тайне, но с тех пор девушка больше не выходила на солнце, по крайней мере, без глухого плаща.
- Я чувствую его приход… это сложно объяснить… кровью. И еще я видела опасность, что ему угрожает…. Но не знаю, когда это будет, и где он должен появиться. Я пока не разобралась, на каком расстоянии действует новое чутье, а мой собственный дар вообще не ведает расстояний.
- Ты пришла рассказать мне это? – Менкар был искренне удивлен. – Но почему тебя волнует его судьба?
- Хочу я или нет, но я принадлежу к этому народу, - горько проронила Алия. – Древние – это те, кому дарована сила и право стать вождями, но их очень мало, поэтому каждый так важен. Кто знает, может именно этот сможет найти для таких, как я, достойное место в этом мире?
- Может, ты знаешь? – осторожно поинтересовался маг, намекая на пророческие таланты девушки.
- Я оракул, а не бог, - фыркнула та. – К ним обратись за точным прогнозом. Я не всевидящая. Не то, чтобы я не пыталась… сил ушло, как будто я небольшой эмират просматривала. Теперь я вообще почти на мели… Ох… Прости, не могу сдерживаться…
Она торопливо извлекла из складок мантии небольшую фляжку и жадно приложилась к горлышку.
Менкар отвернулся. За эти полгода он почти привык к новому рациону подруги, но все равно старался не смотреть, когда она, утолив голод, платком вытирала с губ густые алые капли.
- Хорошо бы найти его, - продолжила Алия, спрятав фляжку. – Помочь, может быть…
- Твой «древний» может быть где угодно.
- В этом и дело… Чтож, надеюсь, он сам справится… Я думала…
Внезапно Менкар приложил палец к губам и распахнул окно. Неприятный шум, что доносился с улицы, стал громче, теперь даже можно было расслышать обрывки выкриков. Маг сделал несколько пассов руками, призывая пару волшебных линз. Сквозь них он отчетливо увидел, как к кафедральному собору, располагавшемуся всего через пару кварталов от гостиницы, шествовала толпа, вооруженная вилами и граблями, хотя изредка встречалось и настоящее боевое оружие. От света факелов рябило в глазах. Развеяв заклинание, Менкар потуже затянул пояс халата и от души выругался.
- Тупые идиоты! Зато все сходиться. Ты, как всегда, оказалась права.
- Что ты имеешь в виду? - встрепенулась Алия.
- Знаю я, где твой «древний». И что за опасность ему угрожает.
- Но, откуда?
Маг лишь жестом предложил ей посмотреть на улицу. Девушка выглянула, опершись о подоконник, и на мгновение прикрыла глаза.
- Но они идут к королевской усыпальнице! Там же… - она осеклась, приложив ладони к губам.
- Именно, - медленно кивнул Менкар. – Надо спешить.
Он замер, погрузившись в близкое к трансу состояние, и через минуту исчез во всполохе рыжеватых искр.
Внутри – сосущая пустота и ледяной холод. Пустота – это ничто, но даже боль была бы предпочтительнее. Слабое подобие этой пустоты чувствует умирающий от жажды в пустыне. Я ничего не видел, ничего не чувствовал.
И не понял, когда чья-то рука приподняла мою голову и в рот потекла вязкая жидкость. У нее не было ни запаха, ни вкуса, но вместе с ней в меня вливалось тепло, заставляя пустоту отступить.
Если бы не апатия, все еще владевшая мной, я бы обязательно вздрогнул от открывшейся картины: в слабом мерцающем свете факела надо мной склонилась самая что ни на есть демоническая черная харя, разукрашенная алыми татуировками. Но нет, я лишь равнодушно скользнул по нему взглядом:
- Опять ты.
Антинаэль поморщился:
- Не рад меня видеть? А я-то думал, что мы отличная команда.
Потолок терялся во мраке, но чуть притерпевшись к темноте, можно было разглядеть контуры многочисленных скульптур и барельефов. Память услужливо дорисовала картину, и вот я уже видел помпезные колесницы и дам в траурных платьях, слагающих цветы на вычурные каменные усыпальницы. По замыслу, композиция призвана была выражать благородную скорбь, но как водится в нашей столице, скульптор преуспел лишь в пышности и торжественности.