Тут откуда-то с заднего двора послышался громкий вздох. Не совладав с любопытством, мы оставили жеребца у коновязи а сами прошли сквозь приоткрытую калитку. Во дворе могучего сложения женщина лет сорока рубила дрова боевой двусторонней секирой, какие так любили воинственные жители севера. Очередное полено разлетелось под ударом секиры, а женщина вновь горестно охнула и схватилась за спину. Выпрямилась, оглядела нежданных зрителей:
- Поясница болит, демоны ее побери, - посетовала она.- Мужика в доме нет, все хозяйство на мне…
- Может, вам помочь? – тихо усмехнувшись на предложении «побрать» поясницу, учтиво предложил Антиналь.
Дама с ног до головы оглядела нежданного помощника, и стройный юноша, уступающий ей по габаритам раза в два не показался женщине достаточно хорошим работником. Однако желание отдохнуть, а может и посмеяться над тем, как парень не сможет даже поднять секиру, оказалось сильнее.
- Ну, попробуй, - с сомнением протянула она.
Антинаэль снял куртку, небрежно закинул на невысокий заборчик и взялся за рукоять.
- А что, нормального топора у вас нет? – на всякий случай спросил он.
- Мой покойный муж считал, что так удобнее, - с достоинством ответила тетка, еще раз убеждаясь, что доделывать все же придется самой. – С тех пор и повелось.
- Ну ладно, - притворно огорчился демон. Затем, взяв секиру одной рукой, легко и непринужденно нанес удар. Полено разлетелось на равные две части, линейкой не отмерить точнее. Тавернщица ахнула, а демон уже установил на пень следующее полено….
Когда все дрова были сложены в аккуратную поленницу, она смотрела на нас совсем другими глазами.
- Благодетель вы мой! Как мне вас отблагодарить-то?
- Нам ничего не надо, - улыбнулся Антинаэль. Даже не вспотел ведь! – Вот разве что молочка теплого и переночевать нам с семьей хотя бы одну ночку. Понимаете, денег у нас почти не осталось….
- Конечно – конечно! – засуетилась тавернщица. – Не только молочка, но и супчика налью! И комнатка у меня есть – на чердаке. Пойдемте скорее!
Комнатка оказалась даже меньше нашей давешней развалюхи, но зато чистенькая и прибранная. Две кровати и лежанка у печной трубы.
- Располагайтесь пожалуйста, - тавернщица почему-то не спешила уходить, когда мы с Анжеликой с удовольствием сбросили плащи и растянулись на кроватях. Демон обреченно посмотрел на лежанку.
- Теплее будет, родину вспомнишь, - «подбодрил» его я.
Антинаэль только фыркнул.
- Уважаемый, - набралась смелости женщина. – А может, вы и подольше у меня останетесь? Деньжат заработаете, я не обижу. Вышибалы у меня нет, а люди разные приходят. Ополченцы опять же разбуянятся, сладу с ними никакого нет - никто из местных связываться не хочет.
- Вышибала? Я? – опешил демон.
- Ну… вы не серчайте только… да только вам наверное что секиру поднять, что забияку выкинуть…
- Честный труд облагораживает, - не преминула передразнить меня Анжелика.
- Ну, хорошо…. - Антинаэль, видимо, сообразил, что нас с вампиршей, в первую очередь из-за неприятия солнца, на это дело подрядить не получится, а предложение выглядело, по крайней мере, на первых парах, вполне выгодным. Да и проблему ночлега решало.
- Вот такой камень с души сняли, уважаемый, - просияла тавернщица. - Вы отдохните с дороги, а завтра выходите к открытию. А я супчик принесу - как обещала. Сегодня наваристый вышел!
Я с некоторой завистью глядел, как демон, расправившись со своей едой, с аппетитом доедает и нашу. А этот мерзавец еще как будто нарочно громко причмокивал от удовольствия. Насытившись, он демонстративно облизнулся и заявил:
- Вам бы тоже не помешало перекусить. Село укрепленное, так что, боюсь, разбойников рядом не водится. Придется немного позаимствовать крови у селян, поэтому слушайте внимательно: когда-нибудь, когда вы привыкните к вашим новым способностям, вы сможете с точностью до капли определить, насколько можно высушить человека, чтобы он остался жив. Пока считайте глотки. Постарайтесь делать 2-3, и человек ничего не заметит. Избегайте укусов в шею – открытый ворот сделает отметину видимой для соседей, а это ненужные подозрения. Все ясно?
Анжелика серьезно, даже непривычно для нее серьезно, кивнула. Я демонстративно скрестил руки на груди:
- Ни за что.
- Лыко-мочало, начинай сначала, - горестно вздохнул Антинаэль. - Лест, перестань уже мыслить этой узколобой человеческой моралью, и подумай логически. Голод. Потеря контроля. Убийство. Полностью безвредная процедура. Тысячи спасенных жизней. Сколько раз еще я должен это повторить, чтобы, наконец перестал отрицать очевидное?
- Знали бы вы оба, как вы меня бесите, - искренне признался я, после недолгого молчания. Вампирша уже открыла рот, чтобы ответить что-то обиженное или издевательское, но я предостерегающе покачал головой и добавил: - полагаю, я сам вас раздражаю не меньше. Но мы трое - как узники, скованные одной цепью, которая и диктует не только мне, но нам всем какую-то причудливую систему правил. Поэтому я очередной раз буду ненавидеть себя и делать, как ты говоришь, Антинаэль.
Кажется, на Анжелику моя речь произвела впечатление - под конец она даже закивала, выражая полное согласие. Демон, наоборот, рассмеялся:
- Я, кажется, уже говорил, что в ком-то талантливый поэт пропадает. Разговор о такой простой и очевидной вещи, как еда, - а сколько отборной патетики!
- Вот думай, что хочешь, - устало отмахнулся я. - Обещаю, я больше не буду утомлять тебя своими моральными дилеммами. Просто знай, что тому, что ты сделал я не найду оправдания ни сейчас ни впредь.
- Диле… что? - переспросила вампирша. - Это тоже ругательство такое?
- Нет дитя, наш друг имел в виду, что его душа страдает от того, что приходится пить кровь бедненьких невинных смертных, но кушать все-таки хочется, - съязвил Антинаэль.
- Не обязательно все опошлять, - вкользя заметил я.
- Не обязательно быть таким занудой, - парировал демон.
Я только безнадежно вздохнул и устало растянулся на кровати. В самом деле - сказано все, что должно быть сказано, и больше нет смысла тратить слова на попытку достучаться друг до друга. И единственное, что мне теперь остается - просто пролистывать однотипные дни невыносимого существования. И вечно следить, чтобы взбалмошная Анжелика что-нибудь не учудила - этакий последний долг благородного человека, которым я когда-то был.
Первый раз - всегда самый сложный. Залпом осушить бокал молодого вина, нырнуть в бурную реку, отрубить голову… Я долго стоял над постелью мирно спящего селянина, не в состоянии справиться с так до конца и не исчезнувшим отвращением. Анжелика, уже успевшая приложиться к предплечью его жены - подумать только, даже ранку платочком вытерла, чтобы вышло понезаметнее! - смотрела на меня со снисходительным сочувствием, чем, как бы отвратительно это не звучало, только сильнее портила мне аппетит. Но в какой-то момент внутри словно что-то сломалось - я медленно приподнял руку спящего и вцепился в нее клыками. Кровь показалась мне безвкусной и пресной. Лишь пара глотков - и я отстранился, непроизвольно отметив, что получилось куда аккуратнее, чем у моей спутницы - две красные точки, маленькие и ровные.
- Идем, - я махнул невесть чему улыбающейся Анжелике и первым вышел в открытое окно. Обратно к таверне мы шли молча, никуда не торопясь. Из распахнутой двери лился уютный свет, а на пороге образовалось небольшое столпотворение.
- Не пущу, - спокойно но непреклонно говорил Антинаэль, перегораживая ногой дверной проем.. – Еще столы переломаете, а платить кто будет?
- Ты, бы сопля тощая, рот не разевал, - горластый парень, уже изрядно хмельной, явно посчитал демона кем угодно, но только не блюстителем местного порядка. - Мы ополченцы! День и ночь Вирлею от опасности охраняем, вот! Пусти, если жизнь дорога!