– Какое значение это имеет? – рявкнул Хьялмар, разбивая забрало Раптора силовым кулаком. Смазка сгустила кровь, вытекающую из его плеча, пучки волокон искрились из прорех в пластроне. – Они покинули Свору. Они самые падшие предатели.
Йорин заколебался, услышав эхо своих собственных слов, обращенных к Руссу в Штормовом Кулаке. Неужели он звучал так мелочно перед примархом?
Из-за рассеянности он поздно парировал.
Агония пронзила его сросшиеся рёбра, и он почувствовал, как под разорванной плотью двигаются их осколки. Предупреждающие руны вспыхнули на его сетчатке; поврежденные участки подсвечивались красным. Он отмахнулся от них, боль потонула в теплом потоке стимуляторов, введённым его фармакопеей. Он ударил своим шлемом в лоб предателя, раздробив его. Повелитель Ночи пошатнулся. Йорин рассек его ноги, наблюдая, как они ломаются под ним, наслаждаясь его болезненным рёвом, прежде чем разрубить его основное сердце пополам ударом вниз.
– Я не согласен, – продолжил Ульбрандр, его крозиус с волчьей головой уничтожил торс предателя. – Ты слишком обширно и слепо трактуешь понятие предательства. Независимость мышления не делает предателем. Гуннар использует эту независимость, наказывая Восьмой за предательство в той же мере, что и за их прежние преступления. Его одержимость Хундераксом не умаляет этого.
Йорин зарычал, грязь прилипла к его ботинкам. Воспоминание о компании на Хундераксе разрывали его разум. Целые группы населения были расчленены и ритуально освежеваны, их тела выставлены в общественных местах, а крики транслировались по воксу. Рапторы с удовольствием охотились на выживших в руинах, отдавая их Апотекариям, которые правили жуткими ямами для снятия шкур, словно мелкие лорды. Гуннар был в ярости, требуя от Русса совершить правосудие над Кёрзом и его легионом.
Это был один из последних случаев, когда два легиона служили вместе.
Йорин вырвал свой топор из груди очередного предателя, грязь волочилась за ним по пятам. В его голове повторялись слова Ульбранда и Хьялмара. Оба были по-своему правы. Да, пропавшие Космические Волки покинули Свору, чтобы идти своим путём, но в своем пути они по-прежнему служили Всеотцу и Руссу, ослабляя армии Хоруса и уменьшая его шансы на победу.
Вправе ли он диктовать вюрд другим?
Йорин отмахнулся от этого вопроса, обезглавив очередного Повелителя Ночи.
Он был ярлом Декк-Тра, щитоносцем Русса. Гуннар, бывший когда-то его братом по топору и хусъярлом, теперь являлся бесчестным дезертиром, позором Декк-Тра и Своры. Вюрд или нет, все они будут подчиняться приказам Йорина и Волчьего Короля или встретят его топор. Такова была их судьба, пока золотые залы Верхнего Мира не пригласит их души на пиршественные столы.
Руна жизни Торальда погасла, его голову вырвал когтями Раптор. Лейф разрубил его убийцу надвое, ревя в животной ярости. Йорин повторил вой, тень Моркай зарычала в его груди. Его топор оставлял кровавые следы на керамите и плоти, скорость возрастала вместе с его яростью. Его дыхание участилось, а рычание стало более звериным. Повелители Ночи падали после каждого удара, их тела лежали грудами, а его глаза искали малейший намек на их повелителя.
Еще двенадцать предателей погибли, прежде чем Йорин увидел его.
Повелитель предателей с радостной самоотверженностью рубился с Космическими Волками, его силовая сабля блестела от фенрисийской крови. На его поясе звенели шлемы Тёмных Ангелов, а на железных цепях висел плащ из плоти, отмеченный до боли знакомыми племенными татуировками. На его груди, талии и плечах на высохших сухожилиях висели человеческие бедренные кости. Они звенели о керамит, украшенный гололитическими изображениями смерти и нитями искривленных молний. Плавная Нострамская письменность называла его Принцем Окраин, и он рассмеялся, когда Йорин приблизился.
– Очередная собака, отчаянно желающего умереть за своего Всеотца, – смех принца был мягким, в его голосе слились воедино культура и жестокость. Он описывал своим клинком замысловатые круги. – Я пошлю ему твою шкуру, когда этот мир станет моим новым охотничьим угодьем. У меня целая коллекция шкур твоих жалких сородичей, и мои рабы вряд ли смогут обработать их все.
Принц отразил первые атаки Йорина, его телохранитель встретил Варагира Йорина клинком и пистолетом. Йорин нацелился в горло принца, нанеся этот удар вместе с замахом, которым собирался рассечь предателя от макушки до таза. Он напирал на принца, его уверенность росла с каждым парированием, которое делал предатель. Принц парировал удар, который должен был снести ему голову, и ударил кулаком в шлем Йорина, а его клинок оставил дымящуюся рану в груди. Предупреждающие руны заполнили сетчатку глаза Йорина, кровь просачивалась сквозь прореху в пластроне.
Йорин настороженно попятился.
– Никаких праведных слов, Космический Волк? Не будет обещаний смерти за мои преступления, палач?
Он засмеялся в своём шлеме с крыльями летучей мыши, и Йорину потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями. Предатель был искусен, более искусен, чем большинство других. Дыхание выходило сквозь вокс-решетку.
– Битва забрала твой язык, Фенрисиец? – его голос стал вкрадчивым. – Или ты молчишь из-за страха?
Йорин проигнорировал насмешку, нанеся удар в живот принца, за первым следовали удары по горлу и конечностям. Предатель с легкостью парировал каждый из них, и использовал инерцию Йорина, чтобы провести стремительную серию выпадов и ответных ударов, каждый из которых следовал за предыдущим. Несколько ударов пробили глубокие борозды в пластине Йорина. Кровь просачивалась сквозь них, а на сетчатке глаза загорелись красные руны тревоги. Он блокировал обезглавливающий удар, скрестив острие топора с мечом принца, изменяя равновесие и стойки, чтобы проверить Нострамского ублюдка.
– Все же страх, – усмехнулся Принц.
Принц оттолкнул его назад, лезвие проделало дымящуюся дыру в его наруче. Йорин сильно замахнулся, пытаясь выиграть время. Принц проскользнул под ударом, ударив костяшками пальцев по шлему Йорина, раздробив керамит и кость. Волчий Лорд пошатнулся, на мгновение ослепнув. Он попробовал ударить в голову и горло, живот и конечности предателя, но Принц парировал все удары, а его клинок проскользнул сквозь защиту Йорина. В груди Волчьего Лорда вспыхнула боль, клинок Принца до самой рукояти вонзился в правую грудь Йорина.