Понял это и Пак. Он несколько секунд смотрел на отставленный графин, после чего проговорил:
— Одевайся. Я буду на улице, если захочешь поесть.
* * *Был близок вечер. Как и говорил Пак, я пробыл без сознания несколько часов.
Где сейчас Стекольщик, которому люди корейца дали уйти?
Где отряды Долга и Свободы, направленные на мой перехват?
Где группа, которую должны были выслать за телами Заречного и остальных?
Я словно выпал из жизни на эти несколько часов, и теперь контроль над ситуацией был утерян…
Пак сидел на перевёрнутом ящике, уплетая «натовский» спецпаёк.
Кореец протянул мне две банки тушенки, когда я сел рядом. Он не говорил ничего, словно ожидая, что я начну разговор первым.
— Скажите, почему вы меня спасли? — Наконец проговорил я, прерывая затянувшееся молчание. — Так Зона велела?
— Зона? — Кореец удивился. — Ты считаешь, что ещё нужен Зоне? Наивный… Мы вытащили тебя, потому что ты такой же как мы — отверженный беглец, изгой, которому нет места в обыденной жизни.
— Вы? — Я вскрыл одну из банок и принялся уплетать консервы.
— Ну да. — Кореец улыбнулся. — С остальными познакомишься позже.
— Изгои? — Повторил я свой вопрос. — В смысле, «одиночки».
— Нет. Не одиночки. — Пак протянул худые ладони к костру. — Именно изгои. Везде есть те, кого принято считать отбросами общества — прогнившими насквозь бродягами. Так сталкеры пытаются идеализировать свои пороки. А всё потому, что они считают себя выше нас. Они решили, что сами вершат свою судьбу, и в этом их главная ошибка. Они всё ещё думают, что Зона их не подчинила, а как раз наоборот, они — доблестные фронтирмены пришли и подчинили зону, освоили её как Америку и Сибирь.
— А как всё на самом деле?
— На самом деле мы единственные, кто не смирился с её волей. Нас она назвала избранными, а потом выкинула на обочину жизни. Мы — ненужные ей игрушки.
Пак сдвинул в сторону шарф, и я увидел на горле Корейца небольшие прорези.
— Это что?
— Результат купания в озере. — Пак усмехнулся. — Жабры. Дефект, которым Зона наградила меня после того как я стал ей не нужен. Её откупные. Она и тебя наградила. Верно?
— Не понимаю, о чём вы.
— Ты видишь будущее. — Уверенно заявил Пак. — И в этих видениях ты видишь конец существующего порядка. Верно?
— Я вижу лишь выброс.
— Выброс. — Пак кивнул. — Наш Маг раньше видел то же, что и ты. А потом он увидел того, кто окунет мир в пучину хаоса. Того, в чьём сердце нет места добру и состраданию.
— Вы про Стекольщика?
— Про Хозяина зоны. Он готовит апокалипсис. Ты ведь видишь это? Голоса говорят тебе об этом?
— Голоса просят остановить кого-то. Просят не дать ему открыть что-то.
— Что открыть? — Пак перегнулся через костёр так, что ладони лизнуло яркое пламя.
Но он, казалось, этого даже не заметил. Сосредоточенный взгляд старика был обращен ко мне, в потаённые глубины моей души.
— Не знаю. Я думал, он говорит про секретный бункер, и мне надо остановить генерала Заречного, но…
Я замер, глядя на незнакомца в плаще, присевшего рядом с нами.
— Ты тот самый мессия? — Незнакомец щербато улыбнулся. — А меня называют Магом.
— Он ещё не видит. — Обращаясь к Магу, проговорил Пак. — Зона и его выбросила.
— А он не Зоне нужен, а им.
— Кому!? — Я отбросил опустевшую банку. — Кому я нужен!?
— Тем, кто создал Зону. Создателям.
— Учёным? Хозяевам? Военным?
— Нет. — Маг отрицательно покачал головой. — Не им. Ты нужен тем, кто водрузил Монолит.
— Не надо говорить загадками! — Я вскочил с места. — Скажите правду. Что я должен остановить?
— Апокалипсис. — Прошептал Маг, и его реплика, подхваченная ветром, разнеслась над трущобами.
— Адепт хочет власти.
— О, нет. Адепт хочет мести. Он хочет, чтобы всё человечество почувствовало его страдания, разделило его боль. Именно поэтому он уничтожает нас — тех, кто способен остановить его. Адепт хочет весь мир сделать одной большой Зоной. Но для этого он должен дойти до центра и открыть…
Пак замялся.
— Что открыть?
— Высвободить всю мощь Монолита.
— И почему же он ещё этого не сделал? Радар мешает? Есть же путь под Радаром.
— Того пути больше нет. Мы взорвали тоннель, и теперь единственный его шанс пройти к центру — через Радар.
— А отключить Радар? Разве он не может его просто отключить?
— Видимо, нет. — Маг провел рукой вдоль подбородка. — Радар включается из центра, но однажды он найдёт способ прорваться туда, и если это произойдёт, то мои сны станут явью.
* * *Мы с Паком шли вдоль ряда накрытых тентами вагончиков.
— А как всё это началось? — Я раскинул руки, указывая на палатки и землянки.
— Наш клан? Клан «Жизнь»? Всё началось очень давно, когда нас, обожженных Зоной калек и просто тех, кто не был похож на других сталкеров, выгнали сюда, в Рыжий лес. Нас называли мутантами. Они сами не ведали, что обрекали на смерть таких же людей. С каждым годом нас становилось всё больше, и однажды появился наш клан.
Пак усмехнулся.
— А почему «Жизнь»?
— Потому, что смерти в нашем мире и так достаточно. Мы ведь выжили, и теперь всё, что у нас есть — это наша никчемная жизнь. Каждый день кто-нибудь не возвращается сюда из схваток со сталкерами, или гибнет от радиации, но мы живём, потому что лишь так можно бороться с волей Зоны. Она захотела нас уничтожить? Чтож, ей не удалось. Наш клан…
Последнюю фразу Пак проговорил с горечью, словно упоминание о своём клане было для него болезненным, страшным.
— Не клан даже, а то, что от него осталось. Вот ты, сталкер, считаешь нас животными, мутантами, грязными бомжами?
— Считал. — Я глубоко вздохнул. — Слышал с чужих слов, и верил в сказанное.
— Хотя бы честно. — Кореец потупил взгляд. — А что ты думаешь о нас сейчас?
— Вы другие. Не такие, какими вас изображают сталкеры, но и не такие, как сами сталкеры.
— Правда? — Глаза Пака заискрились. — А какие мы?
— Вы как те учёные с Янтаря. Почти такие же.
— Учёные с Янтаря пытаются понять Зону. Мы тоже.
Он улыбнулся.
— А как в вашем клане оказались те ребята. Ну, которые не обожженные Зоной.
— Они, как и ты, были оболганы и выброшены на обочину. Или ты решил, что подобного ни с кем больше не было?
— Они изгои?
— Некоторые — да. Но многие добровольно отринули сталкерскую жизнь, и пошли за нашим лидером.
— За вами?
— За мной? — Пак усмехнулся. — Ну, разве я похож на лидера клана? Я всего лишь поддерживаю огонь в сердцах отшельников, не даю им окончательно деградировать. Из меня никудышный лидер.
— Тогда кто управляет кланом?
— Доктор. — Спокойно ответил Пак.
— Болотный доктор?
— Да, именно. Это он собрал нас, вылечил, выходил, не дал умереть. Он наш спаситель и лидер. Он ведь сам когда-то был на месте простого служаки, правда, не как солдат, а как научный сотрудник родного НИИ.
— А ты сам откуда?
— Я как Диоген.
— Живёшь в бочке? — Я усмехнулся, но тут же поймал себя на мысли, что сравнение жилища корейца с бочкой может быть для него оскорбительным.
— И это тоже. Диоген говорил, что он — гражданин мира. Я — гражданин Зоны. Отличие лишь в том, что ко мне цари на поклон не ходят. Хотя… — Пак прищурился. — Был один. Командир дальней заставы, той, что с севера дорогу на Киев держит. Приходил, торговать хотел, разведывать новые поля артефактов. Тоже мне, Ермак…
— Так вы с вояками в нормальных отношениях? — Я уцепился за последнюю ниточку к спасению.
Если сейчас Пак скажет, что отношения с военными у них хорошие, то вариант с доказательством моей невиновности появляется сам собой — попросить корейца посодействовать в очищении моего доброго имени.
— Вояки нас ненавидят, — Уничтожил все мои надежды Пак. — Но артефакты и прочие товары скупают, меняя на продукты и оружие. Вот такой симбиоз. Не симбиоз даже — паразитизм. Они ведь у нас всё за копейки покупают, потому что кроме как им мы никому свои находки продать не можем. Наживаются, сволочи, но для нас и это хорошо. Они нам даже оружие и боеприпасы доставляют. На днях вот наших бойцов Свободовцы покосили, а вояки согласились их в машину сложить и на «большую землю» вывезти похоронить. Да…