— У Свободовцев?
— Узко мыслишь. — Монгол махнул рукой. — Помнишь, ты мне рассказывал про Стекольщика и его «голову».
— Ну. «Натовская» винтовка… Ты думаешь, это он?
— Почти уверен. Я эту сволочь отлично знаю. Если кто против него идёт — он убивает. Мой друг Бром повздорил со Стекольщиком ещё когда «Сто рентген» работал. А потом Брома нашли с перерезанным горлом. Никто вслух не говорил, но кроме Стекольщика у парня врагов не было. Смекаешь, к чему клоню?
— К тому, что этот ублюдок Стекольщик продал всех, а теперь устроил охоту на Спама? Может, скажешь, что и глушилку он припёр?
— А кроме него некому. Такие устройства только у вояк на Периметре есть, а если он на вояк работал, всё проясняется.
— Ну, допустим. А Спама тоже он подставил?
— Здесь всё сложнее….
— Я так и думал. — Прапор повернулся к разведчикам. — Твоя теория гроша ломаного не стоит.
— Но Заречный жив.
— Не в Заречном дело. Этот генерал давно уже свою смерть ищет. Дело в другом — твой друг Спам предал всех. Если даже ты прав, и он не причём, в этом надо ещё всех убедить. Сложное это дело разубеждать всех сталкеров разом. Ты понимаешь, в чём штука, Монгол: сталкеры впервые все заодно действовать стали. Даже Долг и Свобода перемирие объявили.
— Дела-а… — Азат глубоко вздохнул. — Дай мне поговорить с командиром.
Прапор отрицательно покачал головой.
— Боишься, что тебя посчитают предателем, если со мной общался?
— Боюсь. — Долговец кивнул. — Ты пойми, Монгол, Зона изменилась. Здесь теперь ни за что расстрелять могут. Такое было в самом начале, когда Зона только появилась, и вот теперь…
— Смерть не самое страшное. — Прошептал Азат. — Мои люди сейчас уйдут. Дай мне час.
— Это можно. — Согласился Прапор. — Но ты учти, что через час я вместе со всеми тебя гнать буду, и если нагоню — убью.
— Это понятно. — Монгол кивнул, и в этот момент ПДА, снятый с тела убитого долговца принялся вибрировать…
* * *Случайностей не бывает в принципе. Если что-то случается, то это кому-нибудь нужно.
Порой жизнь так закручивает сюжет, что никакому писателю и не снилось. Сейчас произошло примерно то же самое. Не успел Монгол договорить, как заверещал ПДА долговца. Что это, если не судьба.
— «Входящая линия» — Сообщил металлический голос оператора, и из динамика раздался хриплый, надрывный бас:
— Внимание! Говорит генерал Воронин. Всем сталкерам Долга срочно прибыть на базу. Это не шутка. Всем прибыть на базу! Срочно!
Бледный как полотно Прапор развернулся к Монголу. На его лице читался не то ужас, не то неуверенность.
— Воронин? — Правое веко Прапора задергалось. — Воронин мёртв.
— Да ты что? Заречный ведь тоже….
— Перестань паясничать! — Прапор выхватил ПДА из рук Монгола и несколько раз прослушал сообщение.
…Говорит генерал Воронин…срочно прибыть на базу…
— Это судьба. — Наконец выпалил долговец. Зона даёт тебе шанс уйти, Монгол.
— А я думал, что она даёт шанс тебе. Шанс понять, кто прав, а кто виноват.
— Может быть. — Прапор отдал сталкеру ПДА. — Сейчас я возвращаюсь на базу. Узнаю, что там к чему, а ты пока ищи своего Спама. Думаю, времени у тебя до ночи. Успеешь?
Монгол кивнул. Конечно, он успеет. Нужно лишь связаться со Светланой, которая найдет необходимую информацию.
— Монгол…
Азат развернулся к пересекшему двор Прапору.
— Прикажи, чтобы нас пропустили.
— Пропустите их! — Монгол махнул разведчикам. — У нас есть дела поважнее.
* * *Республика Беларусь.
Минск. Дом семьи Соловьёвых.
Кто он? В прошлом полковник, который так и не расстался с майорскими погонами. Уволенный солдат, которому не нашлось места в мирное время. Сталкер.
— Обещал ведь ещё в прошлом году. — Николай Евсеевич отставил кружку в сторону и поглядел на сына.
— Батя, ты же знаешь, какая сейчас ситуация.
— Это тебя не извиняет. — Старик провёл ладонью по столу, сметая крошки. — Мать уже думала, что убили тебя.
— Связь выбросом нарушило. Батя, ну тебе ли объяснять.
— Верно. — Отставной генерал Николай Соловьёв кивнул.
Потомственный офицер, он отлично понимал, как важно для сына выполнять свой долг.
С того самого дня, как Воронин впервые пришел к нему в дом и предложил боевому товарищу принять его сына в сталкерский клан, он знал, какой выбор сделает Костя. Обрисовав сложившуюся в Зоне отчуждения ситуацию, Воронин предложил Константину — сыну Николая Евсеевича влиться в ряды клана.
Вышвырнутый со службы полковник согласился.
— А Воронин как? — Вспомнив о друге, спросил Соловьёв-старший.
— Погиб. — Соловей вздохнул. — Меня поэтому и не отпускали, а как времена спокойные пришли, я сорвался домой. Думал к матери на день рождения успеть, но автобус задержали на границе. И подарок забыл купить.
— Матери главный подарок — что ты живой. Что там у вас в Долге творится?
— Мы на грани. Плохой из меня командир получился.
Соловей вздохнул.
Всё началось с гибели Воронина. Когда генерал пропал всё начало разрушаться. Хантеры разорили дальние заставы, а свободовцы отвоевали большую часть Милитари. А ведь при Воронине территорию эту практически полностью удалось подчинить. Всё рушилось.
— Не в том дело. Ты помнишь Римскую империю. Кстати, они тоже в красное одевались.
— Может быть. — Соловей кивнул. — Просто я думал, что Долг — это дело моей жизни. Я думал, что защищаю людей от зоны, а теперь я разрушаю свой мир …
Он замолчал, услышав мерное жужжание закреплённого на запястье ПДА. Закатав рукав рубахи, он прочёл: «Входящая линия».
— Что-то случилось?
— Не знаю. Сейчас посмотрим. — Соловей нажал на кнопку ответа.
— Внимание! Говорит генерал Воронин. Всем сталкерам Долга срочно прибыть на базу. Это не шутка. Всем прибыть на базу! Срочно!
— Погиб? — Николай Евсеевич перегнулся через стол. — Ты поедешь?
— Да. — Соловей кивнул. — Поеду, иначе всё рухнет…
Глава двенадцатая. Пьеса сыграна
Озеро Янтарь. Убежище Адепта.
За три месяца до прихода Спама в Зону
Когда человек пытается доказать себе собственную значимость, когда приходит момент подвести итог, и встретиться со своими страхами лицом к лицу, он делает пожалуй главный выбор в своей жизни. Возникновение государств в «Новом свете», экспедиции за Урал и долгие месяцы битв за Сибирь — всё это попытка найти себя, убежать от обыденности.
А ведь если подумать — что останется после меня? Дети, которые когда-нибудь умрут? Запись в архиве? Что будет напоминать потомкам, что жил вообще такой, ну, к примеру, гражданин Петров? Обидно ведь осознавать, что после смерти от тебя не останется ничего. Никто не вспомнит…
А вот о тех, кто осваивал Америку, кто шел в Сибирь по приказу Великих князей и царей, помнят. О них знают все, и из книги в книгу кочуют легендарные образы Ермака, Льюиса, Кларка. Они живут в веках, и пока будет существовать человечество, их имена будут помнить. Так будут помнить тех, кто водрузил знамя над Рейхстагом, кто полетел на Луну, тех, чьими потом и кровью политы земли Вьетнама, Афганистана, Сомали…
Так будут помнить того, кто впервые дошел до Монолита, но вот в чём ирония судьбы — никто не вспомнит смельчаков, которые шли рядом. Легенды будут рассказывать о Дмитрии Шухове, который в одиночку дошел до центра Зоны, а о том, что за этот рейд заплатили своими жизнями пятеро, не скажет никто. Не будут портить легенду, как не скажут о том, кто шел бок о бок с Семецким, со Спамом…
Никто никогда не узнает имени того, кто всегда был вторым номером. Знают лишь победителей, а сотни и тысячи тех, кто волею Зоны оказался в аутсайдерах, никогда не будут упомянуты в легендах…
И, тем не менее, они идут — сталкеры со всех концов Зоны. Они стремятся в центр, чтобы снискать славу героя, не понимая, что публике уже не важно, кто дошел до центра и вернулся….