— Кто? — Прапор с досадой махнул рукой. — Ну, кто его мог вести?
— Те, кто подставил…..
— Опять ты за своё. — Прапор сплюнул. — Ты, Монгол, целиком картины не видишь…
— Вижу. — Сталкер кивнул. — Вот смотри: ребят твоих от связи отрезали — значит у того, кто это сделал, была «глушилка» — это раз. Идём дальше: из каких стволов нападавшие стреляли?
— Из западных. — Буркнул Прапор, вникая в ход рассуждения.
— Это два. Ты головой подумай: у Спама и вояк наверняка наши стволы. У кого в таком случае натовские волыны?
— У Свободовцев?
— Узко мыслишь. — Монгол махнул рукой. — Помнишь, ты мне рассказывал про Стекольщика и его «голову».
— Ну. «Натовская» винтовка… Ты думаешь, это он?
— Почти уверен. Я эту сволочь отлично знаю. Если кто против него идёт — он убивает. Мой друг Бром повздорил со Стекольщиком ещё когда «Сто рентген» работал. А потом Брома нашли с перерезанным горлом. Никто вслух не говорил, но кроме Стекольщика у парня врагов не было. Смекаешь, к чему клоню?
— К тому, что этот ублюдок Стекольщик продал всех, а теперь устроил охоту на Спама? Может, скажешь, что и глушилку он припёр?
— А кроме него некому. Такие устройства только у вояк на Периметре есть, а если он на вояк работал, всё проясняется.
— Ну, допустим. А Спама тоже он подставил?
— Здесь всё сложнее….
— Я так и думал. — Прапор повернулся к разведчикам. — Твоя теория гроша ломаного не стоит.
— Но Заречный жив.
— Не в Заречном дело. Этот генерал давно уже свою смерть ищет. Дело в другом — твой друг Спам предал всех. Если даже ты прав, и он не причём, в этом надо ещё всех убедить. Сложное это дело разубеждать всех сталкеров разом. Ты понимаешь, в чём штука, Монгол: сталкеры впервые все заодно действовать стали. Даже Долг и Свобода перемирие объявили.
— Дела-а… — Азат глубоко вздохнул. — Дай мне поговорить с командиром.
Прапор отрицательно покачал головой.
— Боишься, что тебя посчитают предателем, если со мной общался?
— Боюсь. — Долговец кивнул. — Ты пойми, Монгол, Зона изменилась. Здесь теперь ни за что расстрелять могут. Такое было в самом начале, когда Зона только появилась, и вот теперь…
— Смерть не самое страшное. — Прошептал Азат. — Мои люди сейчас уйдут. Дай мне час.
— Это можно. — Согласился Прапор. — Но ты учти, что через час я вместе со всеми тебя гнать буду, и если нагоню — убью.
— Это понятно. — Монгол кивнул, и в этот момент ПДА, снятый с тела убитого долговца принялся вибрировать…
Случайностей не бывает в принципе. Если что-то случается, то это кому-нибудь нужно.
Порой жизнь так закручивает сюжет, что никакому писателю и не снилось. Сейчас произошло примерно то же самое. Не успел Монгол договорить, как заверещал ПДА долговца. Что это, если не судьба.
— «Входящая линия» — Сообщил металлический голос оператора, и из динамика раздался хриплый, надрывный бас:
— Внимание! Говорит генерал Воронин. Всем сталкерам Долга срочно прибыть на базу. Это не шутка. Всем прибыть на базу! Срочно!
Бледный как полотно Прапор развернулся к Монголу. На его лице читался не то ужас, не то неуверенность.
— Воронин? — Правое веко Прапора задергалось. — Воронин мёртв.
— Да ты что? Заречный ведь тоже….
— Перестань паясничать! — Прапор выхватил ПДА из рук Монгола и несколько раз прослушал сообщение.
…Говорит генерал Воронин…срочно прибыть на базу…
— Это судьба. — Наконец выпалил долговец. Зона даёт тебе шанс уйти, Монгол.
— А я думал, что она даёт шанс тебе. Шанс понять, кто прав, а кто виноват.
— Может быть. — Прапор отдал сталкеру ПДА. — Сейчас я возвращаюсь на базу. Узнаю, что там к чему, а ты пока ищи своего Спама. Думаю, времени у тебя до ночи. Успеешь?
Монгол кивнул. Конечно, он успеет. Нужно лишь связаться со Светланой, которая найдет необходимую информацию.
— Монгол…
Азат развернулся к пересекшему двор Прапору.
— Прикажи, чтобы нас пропустили.
— Пропустите их! — Монгол махнул разведчикам. — У нас есть дела поважнее.
Республика Беларусь.
Минск. Дом семьи Соловьёвых.
Кто он? В прошлом полковник, который так и не расстался с майорскими погонами. Уволенный солдат, которому не нашлось места в мирное время. Сталкер.
— Обещал ведь ещё в прошлом году. — Николай Евсеевич отставил кружку в сторону и поглядел на сына.