Букер нахмурился.
— О чем именно?
— О том, что другим людям не надо подслушивать.
После секундного раздумья Букер выдохнул и выпрямился. Шагнув в сторону, он жестом пригласил другого мужчину заходить внутрь.
Войдя, Натаниэль глянул на Кейтлин и тут же удивленно уставился на Дези, которая устраивалась под одеялом.
— Она не могла уснуть у сестры Агнес, — объяснила она. — Так что мы сказали ей, что она может сегодня остаться с нами.
Кивнув, он никак не прокомментировал. Когда он посмотрел на Букера, стало понятно, что он хотел поговорить с ними двоими как можно более уединённее.
Подложив Дези подушку, Кейтлин прошептала:
— Давай ты устроишься поудобнее и закроешь глазки, хорошо? Мы будем вон там и немного поговорим, — она показала на маленький встроенный кухонный столик и сиденья, которые находились в нескольких метрах от кровати.
— Ладно, — сказала Дези, уже повернувшись на бок и подтянув одеяло до подбородка.
Выбравшись из постели, Кейтлин поправила пояс своих термолеггинсов и свободную толстовку, в которую была одета.
Толстовка принадлежала Букеру, но ей нравилось в ней спать. Не то чтобы он жаловался, когда она носила его одежду.
Предложив Натаниэлю сесть с одной стороны стола, Кейтлин и Букер расположились напротив и стали ждать.
— Слушайте, я знаю, что в последнее время все было… напряженно, — начал Натаниэль.
Кейтлин кашлянула, чтобы замаскировать фыркающий смешок.
— Честно, я не могу винить вас в том, что вы рассердились. Я тоже злюсь и частично виню себя в том, что допустил этот пожар. Ну то есть, Иисусе, я был пожарным в Нью-Йорке. Я должен был быть более внимательным.
— Так что ж ты не был внимательным? — спросила Кейтлин, ни капельки не переживая, что ее тон был почти стервозным.
Натаниэль пожал плечами, опустив взгляд на свои руки.
— Наверное, я сосредоточился на всем остальном. Подготовка к новым беженцам из Ковчега, планирование возможных посевов, личные дела…
Она решила не насмехаться над тем, что перепихи отвлекали его от дел.
— И… — Натаниэль поднял на них взгляд. — Наверное, в глубине души мне не хотелось верить, что в нашей группе есть кто-то настолько больной и извращенный. Когда Отверженные впервые нашли друг друга, мы были как семья. Мы любили друг друга, заботились друг о друге, прикрывали друг другу спины. Никто из нас ни за что не сделал бы что-то подобное. но теперь…
— Видимо, семейная идиллия закончилась, — сказал Букер, откинувшись на потертую обивку скамейки.
— Видимо, да, — уныло согласился Натаниэль.
Кейтлин сощурилась.
— Натаниэль, что заставило тебя передумать?
— Вы в курсе, что мы с Брук вчера отправлялись на вылазку?
Она кивнула.
— Мы не просто искали еду, — сказал он. — Мы вернулись в школу.
— Что?
Он подался вперед, опираясь на локти.
— Я хотел посмотреть своими глазами, — сказал он. — Поискать улики, указывающие на то, что случилось.
Букер поерзал на сиденье.
— И?
— И огонь начался не только в клинике, — ответил Натаниэль. — Было несколько точек возгорания, и использовался катализатор — наверняка чистящие средства из шкафчика уборщицы.
Сердце Кейтлин камнем ухнуло вниз.
— Где начались другие пожары? — спросил Букер.
— Помимо клиники, еще один разгорелся в библиотеке, один на постели в западной части школы, и еще в кафетерии.
Кейтлин резко вскинула голову.
— В кафетерии?
— Да, судя по следам огня, это место наверняка подожгли последним, — сказал Натаниэль с кивком. — А что?
Вспышки той ужасной ночи замелькали перед глазами Кейтлин.
— Я знаю, кто совершил поджоги, — сказала она. — И думаю, я смогу это доказать.
***
Завтрак был тихим и напряженным, пока все пытались представить, будто безвкусная водянистая овсянка — это нечто другое.
Кейтлин почти не обращала внимание на еду, которую заталкивала в себя.
Она была слишком занята наблюдением за Сетом, пока тот бродил по лагерю, здоровался с некоторыми людьми, приносил дрова, улыбался кучке детей, которые играли в какое-то подобие классиков на заиндевевшей траве.
Жуя, она мысленно снова и снова обдумывала варианты, просматривая их на предмет возможных слабых мест.
Они с Николь были в некотором роде свидетельницами. Они лишь видели, как Сет выходил из кафетерия с огнетушителями; они не видели, как он заходил туда с химикатами, и не могли точно утверждать, что после него там никого не было.