Я видела, как в лунном свете сверкали кусочки серебра, когда кнут снова и снова взлетал в воздух. От третьего удара он окрасился в кроваво-красный цвет.
— Нет! — закричала я, изо всех сил пытаясь вырваться из стальной хватки удерживающих меня оборотней. Мне почти удалось освободиться от двух веров, ведь питаясь от Виктора, я стала намного сильней. Но тут подоспел ещё один оборотень и полностью обездвижил мои ноги, всё, что мне оставалось делать, это наблюдать и молча плакать.
Ли-Энн — маленькая сучка — со всей злобы наносила удары кнутом. Она без устали взмахивала рукой, буквально сдирая со спины Виктора кожу, и всё из-за меня. Потому что он не отказался от меня. Он платил за мое преступление — мой грех, и я ничего не могла с этим поделать.
— Виктор, — крикнула я, рванувшись к нему. — Виктор… нет, пожалуйста…
— Стой на месте, клыкастая, — прохрипел вер над моим ухом. — Позволь избить красавчика, и, возможно, мы тебя отпустим.
— А возможно, и нет, — ухмыляясь, ответил другой. — Она очень горяченькая для клыкастой.
Раньше, в прошлом, я бы сжалась от страха, а его слова вызвали бы лавину жутких воспоминаний о перенесенном насилии. Но теперь меня заботил лишь Виктор.
— А ты попробуй, мудак, — прорычала я тому, кто похотливо пялился меня. — Клянусь богом, я вырву твое гребаное горло. — Я оскалилась, с удовлетворением наблюдая, как он отшатнулся.
— Черт возьми, Лекс, — пробормотал он, удерживая меня за руку. — Эта клыкастая шлюха жесткая штучка.
— Она злющая, верно, — хмыкнул другой. — Возможно, поэтому она ему понравилась. Возможно, она классно работает ртом.
— С такими клыками? Она откусит твой член, чувак.
Я почти не прислушивалась к их разговору. Смотрела на Виктора, ощущая вместе с ним каждый удар серебряного кнута, оставлявшего полосы на его широких обнаженных плечах и спине. Слушая, как он сдавленно вскрикивал от боли… видя, как он изменялся?
Я с изумлением наблюдала за ним, думая, что это мне мерещилось в лунном свете. Но нет, он определенно оборачивался и вовсе не в волка. Казалось, он становился всё больше и больше, всё мускулистей и мускулистей. Я видела со стороны его напряженное лицо, то, насколько сильно он зажмурился. Похоже, он что-то шептал себе под нос. Но что?
Ли-Энн, явно упивающаяся экзекуцией, этого не замечала. Даже если бы и заметила, её не сильно беспокоило происходящее с Виктором. Она продолжала со всей силы стегать его кнутом, хотя мне казалось, что тридцать ударов давно миновали. Наконец, тяжело дыша, она отступила.
— Он не кричит, — прошипела она, явно недовольная результатами своего труда. — Снимите с него рубашку, мальчики. У меня не получается хорошенько его отхлестать.
— Нет! — взревел Виктор.
Он открыл глаза, и я увидела, что они светились, но не обычным золотом волка. Нет, они оказались кроваво-красными, а его лицо выглядело как-то не так. Оно тоже менялось. Это было очень жуткое зрелище, но, похоже, Ли-Энн снова ничего не заметила.
— Сорвите с него рубашку! — потребовала она. — Давайте посмотрим, смогу ли я заставить его умолять о пощаде!
— Нет! — ахнула я. — Разве ты не видишь, что с ним что-то происходит? Прекрати, остановись сейчас же.
— Единственное, что с ним случилось, это ты, гребаная клыкастая сучка, — прорычала она и замахнулась на меня кнутом.
Я вовремя уклонилась, а зазубренные серебряные наконечники полоснули по лицу оборотня, удерживающего меня. Он дернулся и отшатнулся, отпустив мою руку.
— Дерьмо! — прорычал он, прижав руку к щеке и злобно глядя на Ли-Энн. — Это чертовски больно. Что это, черт возьми, за хрень? Она как будто…
Но его прервали все возрастающие крики собравшихся вокруг валуна оборотней. Я неуверенно оглянулась на них, но они все в ужасе пялились на Виктора. Они тыкали в него пальцем и отступали с явным страхом на лицах.
— Проклятый! Он проклятый! — закричал один из них, и его тут же поддержала вся стая.
— Проклятый! Среди нас проклятый!
Я посмотрела на Виктора, оборотни, удерживающие его, выполнили приказ Ли-Энн и полностью сорвали с него рубашку. На его пояснице виднелась метка размером с бейсбольный мяч, полыхающая тем же ярко-красным светом, что и его глаза. Метка оказалась исписана каким-то незнакомым языком, я на мгновение прикрыла глаза, и странные письмена навеки отложились в моем сознании.
Альфа стаи Уэйнрайт увидел странную светящуюся метку одновременно со мной. Он широко распахнул глаза, шагнул вперед, схватил Ли-Энн за руку и отдернул её.
— Нет! — запротестовала она, пытаясь вернуться к Виктору. — Я ещё не закончила, папочка! Я наказала его недостаточно.