— Какого черта? — пробормотал я, остановившись на песчаной обочине. Боль усиливалась, и я понимал, что это из-за Тейлор.
Где ты, детка, что с тобой? Ты в порядке?
Я до боли желал её обнять. Пламя обжигало настолько, что я едва мог усидеть на месте. Я извивался на автомобильном сиденье, как сумасшедший — если бы кто-то увидел меня, то подумал бы, что я бьюсь в гребаном припадке.
А когда подумал, что больше не выдержу, боль внезапно прекратилась.
Я откинулся на сиденье — практически скатился на пол — и стал ощупываться себя. Несмотря на странную обжигающую боль, на мне не оказалось ни царапинки. Я осмотрел руки и ноги, даже задрал рубашку и расстегнул джинсы — и ничего, ни царапин, ни ожогов.
Я что, рехнулся? Или всё это мне померещилось? Или Тейлор оказалась в беде?
Схватил мобильник и позвонил ей, но она не взяла трубку. Нахмурившись, завел пикап и выехал на дорогу. Я понятия не имел, что происходило, но подозревал, что ничего хорошего.
Я не должен был отсылать тебя, детка, подумал я, ведя машину по темной дороге. Я оказался таким трусом, мне не хватило мужества взглянуть тебе в лицо и попросить прощения за то, что натворил.
Когда снова увижу её, то упаду на колени и сделаю именно это. Попытаюсь объяснить то, что натворил. И буду молиться богу, чтобы она услышала меня.
Я гнал машину вперед, отчаянно ругая себя, желтая полоса разметки на дороге мелькала под моим пикапом. Я должен был в первую очередь попросить у нее прощения. Но тогда слишком погряз в отвращении, ненависти и стыде к самому себе за то, что предал её доверие. Слишком…
Вдруг резкая боль прервала мои мысли. Казалось, что кто-то вонзил гребаное мачете в мою грудь. Я потерял контроль над пикапом, безумно виляющим по дороге, пересек сплошную линию и едва увернулся от промчавшейся мимо фуры. Услышал, как пролетевший мимо грузовик дико засигналил, а затем мою машину резко занесло, и перед лобовым стеклом появилась темная размытая тень старого большого дерева.
Я пытался вывернуть руль, но боль в моей груди оказалась настолько сильной, парализующей — я буквально не смог сдвинуться с места. И беспомощно наблюдал, как мой пикап врезался прямо в дерево.
Раздался скрежет разрывающегося металла, звон разбившегося стекла, а затем я просто вылетел через лобовое окно.
Моя голова ударилась обо что-то жесткое и острое, а затем меня поглотила тьма.
* * * * *
Тейлор
— Забирайте её, используйте серебряные браслеты и кляп. Не хочу, чтобы эта маленькая ведьма что-то услышала. И, Карл, достань ключи. Отгони её машину и брось где-нибудь.
Этот низкий голос оказался жутко знаком. Я подняла голову и увидела Селесту — мою бывшую госпожу, ту, что обратила меня в вампира — ухмылявшуюся мне.
Меня схватили чьи-то сильные руки, и я попыталась сопротивляться, несмотря на сильную слабость. Как будто я истекала кровью изнутри, словно во мне образовалась рана от разорванной с Виктором связи, и она истощала меня до такой степени, что я не могла даже двигаться. Даже когда они защелкнули серебряные браслеты на моих запястьях и втолкнули серебряный кляп в рот, я всё ещё не могла сопротивляться. Серебро обжигало мою кожу, но не причиняло такой боли, как от потери Виктора.
Какая разница? Тупо подумала я, когда они потащили меня в ожидающую неподалеку машину Селесты — гладкий черный «хаммер» с тщеславным номером ВАМП-1. Больше ничего не имеет значения. Он ушел.
Селеста, казалось, заметила, что я не сопротивляюсь. Она присела рядом со мной и нахмурилась:
— Что случилось, дорогая Тейлор? Хреновая ночь?
Конечно, я не могла говорить с кляпом во рту, а потому просто покачала головой и отвернулась, заметив краем глаза, как Селеста нахмурилась. Она была одета как обычно, в черно-белом, несколько драматическом стиле, с кроваво-красными деталями, а её светлые волосы как всегда уложены в идеальную прическу. Миниатюрная и прекрасная Селеста, словно хрупкая, очаровательная куколка. Только проживя с ней некоторое время, как это довелось мне, вы бы осознали, какой монстр скрывался под этим нежным образом и невинными голубыми глазками.
— Что с ней не так? — спросила Селеста одного из мужчин, тех самых, что похитили и сковали меня, другой сидел за рулем машины. — Почему она такая безжизненная?
Он пожал плечами:
— Не знаю. Она твое отродье, не так ли?
— Не очень-то вежливо использовать это слово, — прорычала Селеста. — Но да, это я обратила её, благодаря мне она переродилась во тьме.
— Тогда ты должна понимать, что с ней. Я не разбираюсь в психологии вампиров.