Остальные оборотни собрались вокруг — на самом деле их оказалось больше, чем я думал. Около тридцати мужчин и в два раза больше женщин.
Мужчины более часто умирали при рождении, чем женщины, и ещё больше их погибало в сражениях за место вожака и за территории. Поэтому во всех стаях женщин больше, вероятно, это объясняло многочисленные злобные взгляды, обращенные на Тейлор. Местных волчиц ослепила ярость из-за того, что Тейлор прибрала к рукам весьма завидного свободного мужчину, которого они считали своим. Конечно, волчицы обходили бы меня десятой дорогой, узнай они о проклятии. Но им то было неведомо, и я надеялся, что так и останется.
Сейчас оно не так сильно беспокоило меня, как раньше. После изгнания из собственной стаи, я искал помощи и обрел её у старого индусского священника, который преподавал трансцендентальную медитацию. Я проводил большую часть дня, повторяя одну и ту же мантру: я спокоен. Сконцентрирован. Я один — и в результате почувствовал себя более уверенно.
После возвращения в Тампу, я очень долго не занимался медитацией, главным образом, потому что проклятие меня не беспокоило, да и кому бы я причинил боль, если бы обернулся? Я жил один. Теперь, когда в моей жизни появилась Тейлор, мне, вероятно, придется снова медитировать, даже если она говорила, что не задержится надолго. И если вам смешно от мысли, как такой большой мужик как я сидит в позе лотоса и напевает «оммм», то, во что я превращаюсь под воздействием проклятия, чертовски не смешно. Так что это того стоит.
Всё будет в порядке, пытался убедить я себя, пока мы с Тейлор рука об руку стояли перед Утесом Черепа. С нами обоими всё будет в порядке.
Если не считать того, что луна сияла над головой, до полнолуния осталась лишь одна ночь, а метка внизу спины горела так, будто мне под кожу засунули раскаленный прут. Она, вероятно, светилась, именно поэтому я надел темную рубашку и ощущал, как зверь беспокойно ворочался в моем подсознании, желая выбраться на волю.
Я спокоен. Сконцентрирован. Я один, повторял я про себя. Я могу справиться с этим. Должен справиться с этим.
Я сжимал холодную ладонь Тейлор в своей — было непонятно, хочет ли она пить, или это от страха. В любом случае сейчас я не мог ей помочь. Не мог покормить её, ибо это посчитали бы худшим оскорблением из всех возможных. Лучшее, что мог сделать, — просто сжать её руку.
— Всё будет хорошо, детка, — пробормотал я едва слышно. — Просто держись рядом со мной.
— Пытаюсь.
От её тихого и неуверенного голоса мое сердце сжалось в груди. Боже, как же мне хотелось её защитить! Даже если она не чувствовала того, что я чувствую к ней, я хотел закрыть её собой от любой опасности, уберечь от боли. И снова поклялся себе, что не допущу, чтобы с ней что-то случилось, никому не позволю прикоснуться к ней даже пальцем. Она моя, и я умру, защищая её.
— Волки, суки… и вампир, — начал альфа Уэйнрайт, обращаясь ко всем нам с валуна высотой в два фута, что давало волку преимущество в росте. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы исправить несправедливость, совершенную в отношении нашей альфа-суки, нашей любимой Ли-Энн Уэйнрайт.
Он кивнул на свою дочь, та улыбнулась и слегка склонилась перед всеми собравшимися. Я заметил, что немногие улыбались. Возможно, их возмущало то, что такое испорченное маленькое отродье занимало столь высокий пост. Альфа руководит стаей, а альфа-сука устанавливает порядок в стае, и что-то мне подсказывало, что порядки, заведенные Ли-Энн, не так уж хороши.
Сегодня вечером она надела, вероятно, на её вкус, весьма изысканное платье, но то, как сверкающая серебристая ткань низко спускалась на груди, практически обнажая соски, и дальше до самой промежности, придавало ей легкомысленный вид. По-моему скоромному мнению, это выглядело пошло — а ведь я мужик. Хотя, что мне известно о современной моде?
По мне, Тейлор в простом черном облегающем платье, с ниткой жемчуга моей мамы на шее выглядела в тысячу раз лучше. Невероятно изящная и элегантная — я гордился тем, что она моя жена, и плевать, что она вампир, а не волк.
— Человек, совершивший это преступление, сегодня здесь, среди нас, — продолжал вещать предводитель стаи, смотря на Тейлор. К её чести, она не съежилась и не отвела взгляд, а вздернула подбородок и посмотрела на него. Я почувствовал всплеск гордости. И судя по выражению на лице, моя девочка не собиралась вестись на его дерьмо. Я снова стиснул её руку, и она сжала мою в ответ.
— Она согласилась предложить компенсацию за свой отвратительный поступок, — заливался соловьем Уэйнрайт, пытаясь взглядом подавить Тейлор.
Она открыла рот, чтобы ответить, но я её опередил.
— Я связанная пара Тейлор, — сказал я, вызвав в толпе беспокойные шепотки. Поймал несколько обращенных на меня враждебных взглядов и вызывающе посмотрел в ответ. Да, я связан с вампиром. И, черт возьми, смиритесь с этим. — И как её пара, — продолжил я, — беру на себя любое наказание, которое должна понести она.
— Виктор! — запростестовала Тейлор. Я предупреждающе покачал головой. Она должна позволить мне сделать это — я не мог поступить иначе. Не мог смотреть, как кто-то причиняет ей боль.
Альфа стаи нахмурился:
— Ты знаешь, Виктор, что это не по закону.
— Да, как и то, что происходит здесь, — заметил я. — Ты хочешь кого-то наказать и, черт возьми, накажешь меня. Или клянусь богом…
— Очень хорошо. — Уэйнрайт поднял руку, останавливая меня. — Ты можешь подняться на скалу, — сказал он, приглашающе взмахнув рукой.
— Тейлор идет со мной, — ответил я. — И к ней никто не прикоснется. — Мне не понравилась идея оставить её одну, окруженную толпой обозленных оборотней. Мы поднялись на плоский валун и встали рядом с Уэйнрайтом и Ли-Энн.
По полю, взъерошив наши волосы, пронесся прохладный ветерок, и Тейлор задрожала. Я приобнял её за талию и притянул к себе, желая накормить её и согреть своим теплом.
— Виктор… — прошептала она и прижалась щекой к моей груди.
Быстро поцеловав её в макушку, я ощутил её жар. И стал очень твердым, даже несмотря на окружавшую нас опасность. Боже, как бы мне хотелось оказаться сейчас с ней наедине в нашей спальне. Хотелось полакомиться её сладкими лепестками, доводя до оргазма снова и снова, как прошлой ночью…
— Не в силах даже на минутку оторваться от этой клыкастой? — злобно и достаточно громко, чтобы я услышал, пробормотала Ли-Энн.
Я тихо зарычал:
— Оскорбляя мою жену, ты оскорбляешь меня.
— Не она должна быть твоей женой, — возразила Ли-Энн, шагнув к нам. — А я. Виктор, дорогой, ты разве не видишь, насколько мы идеальная пара? Она просто околдовала тебя своей вампирской магией. Она…
— Ли-Энн, — окидывая дочь суровым взглядом, тихо позвал Уэйнрайт. — Сейчас не время и не место.
— Прости, папочка. — Она скрестила руки на груди, подтолкнув свою грудь вверх, весьма при этом смахивая на надувшуюся шлюху.
— Итак. — Уэйнрайт повернулся ко мне. — Мы подготовили особое наказание, как мне кажется, под стать столь отвратительному преступлению, которое твоя жена совершила против нашей альфа-суки. — Тебя публично выпорят…
— Что? — ахнула Тейлор. — Но вы не можете…
Я накрыл её руку своей.
— Да, они могут. Всё в порядке, детка, я с этим справлюсь.
— Но так не должно быть. — В её полных тревоги и вины глазах стояли кровавые слезы. — Это мое наказание, Виктор. Я не хочу, чтобы ты брал его на себя.