Пролог
Брать с собой на похороны 5-летнуюю внучку Татьяна Петровна совсем не хотела. Но непутевая дочь снова куда-то уехала, пишет письма, что устроилась в большом городе официанткой и назад в этот угрюмый поселок больше не вернется. «Катьку заберу, как только встану на ноги, а пока передай ей, что мама целует, обнимает и пришлет ей на день рождения большую куклу с синими глазами», - Татьяна Петровна глубоко вздохнула и зачем-то убрала письмо обратно в конверт. Пора будить внучку и собираться на кладбище.
Хоронили ее подругу Валентину: еще молодая 50-летняя женщина угасла за каких-то полгода. Обратилась к врачу с кашлем, который преследовал ее несколько месяцев. Молодой доктор назначил пациентке прогревания, ингаляции, антибиотики. Две недели она прогревала раковые клетки, пока в одно утро не потеряла сознание: из груди метостазы добрались до головы. Не приходя в себя, она умерла через неделю.
Для Татьяны Петровны это событие было настоящим шоком. «Валя, Валенок, мы же с тобой яблоки в совхозе воровали, в школу вместе ходили на другой конец поселка, замуж выскочили почти одновременно, вместе детей растили!» Если бы не маленькая Катька, то так бы и ревела сутками, перебирая старые черно-белые фотокарточки.
Серое небо над кладбищем не предвещало ничего хорошего, порывистый ветер заставлял всех поглубже прятаться в капюшоны и шарфы. Местами еще не растаял снег. Катя начала ежиться и хныкать. Татьяна Петровна мысленно простилась со своей подругой, взяла внучку на руки и пошла в автобус, чтобы там дождаться остальных. Потихоньку еле-еле начал падать редкий снег. Катя ловила его руками и смотрела, как снежинки тают у нее в маленьких горячих ладонях: «Баба, смотри, так же мокро, как у тебя на щеках!» Бабушка поставила внучку, вытерла слезы, и они медленно пошли вдвоем к дороге.
В автобусе кроме водителя никого не было. Они уселись в самый конец салона.
- Дай погрею твои руки, а то замерзли, наверно! - Татьяна Петровна стала растирать Катины руки, потом поправила ей шапку и обняла покрепче.
- Баба, а почему дядя шофер не выгонит этого некрасивого мужчину? Он же мокрый весь, испачкает сиденья! - шепотом спросила внучка. Татьяна Петровна никакого мужчину не видела: «Зрение подводит совсем, столько лет в ателье проработала, дальше иголки и не вижу ничего». Она полезла в сумку за очками. Однако в салоне она все равно никого не увидела.
- Вот и сам он ушел, - подмигнула она Кате.
- Да нет же, вон он сидит, в мокрой одежде. Смотри, какое лицо у него серое. Он мне не нравится!
Бабушка по-прежнему никого не видела. Но волнение в глубине души стало разрастаться и тяжелым комком подступило к горлу. Сердце застучало громче, сильнее. Она протерла линзы и посмотрела в другой конец салона еще раз. Никого. Там не было никого. В этот момент дверь со скрипом открылась, от неожиданности Татьяна Петровна подпрыгнула на месте. Водитель, увидев, что люди потянулись с церемонии, открыл ее. Катя сидела нахмуренная.
- Все, баба, он ушел! Скоро поедем домой! - она подула на стекло и стала рисовать на нем пальчиком. Катя настолько увлеклась своим занятием, что даже не заметила, как Татьяна Петровна расстегнула куртку и вытащила поверх свитера нательный крестик. Она сжала его в руке, повторяя про себя: «Только не с Катей, господи, только не с ней».
Часть 1.
1.
Татьяна Петровна не любила вспоминать свою прабабушку Агафью. Родители маленькой Тани ездили к ней в деревню тоже неохотно: жила она уединенно, почти ни с кем в селе не общалась, да и местные обходили ее стороной: говорили, сглазить может. Помощь старушке требовалась все равно, поэтому примерно раз в месяц семья Кожевниковых грузилась в межрайонный рейсовый автобус и на выходные отправлялась к Агафье. Отец Петр рубил ей дрова, мать помогала навести чистоту, постирать, прополоть. 8-летняя Таня убегала в соседский двор играть с местными. Иногда дети дразнили ее, называя ведьминой внучкой, рассказывали, что ее прабабушка летает ночью на метле и пьет кошачью кровь. Мама говорила, что все это детские сказки: «Они несут всякий вздор, а ты и уши развесила». Однако будучи женщиной властной, слово которой всегда в семье оставалось последним, мама Агафье никогда не перечила, никогда с ней не спорила, старалась, чтобы выходные у прабабушки проходили без конфликтов.
Бабушкин дом был очень старым: когда-то сочная зеленая краска на стенах выцвела и облезла во многих местах. Дом был хоть и небольшим, но зачем-то имел четыре входа - на каждой стороне. Отец как-то предложил заколотить две двери, чтобы было меньше сквозняка зимой, но Агафья категорически отказалась: «Силы должны идти из каждой стороны». Что она имела в виду, никто спрашивать не стал: в семье давно решили, что бабушка живет в каком-то своем мире. Есть люди с некоторыми психическими расстройствами (а в семье о ней негласно думали именно так) - у них своя правда, и доказывать что-то бесполезно.