Он быстро вскочил со стула и перекрыл ей выход из кабинета.
- Тебе что, краски жалко? Я знал, что ты дура, но еще и жадина, оказывается!
- Отстань от меня, придурок! - она развернулась и пошла обратно за парту.
- Это кто тут придурок? Да подавись ты своими красками! - Стас подскочил и резко наклонил парту в сторону Кати. На нее упали краски, баночка с водой, альбом, карандаши. Промокли штаны. Стаса это очень рассмешило:
-Мокрые штаны! Мокрые штаны!
Катя подскочила. Ее душила злость и обида.
- Придурок! Да чтоб ты сдох, тварь!
Она поспешила из класса, но он снова преградил ей путь. Катя на не хотела плакать, но слезы от обиды и ненависти заглушить было трудно. Никто из учеников не хотел связываться со Стасом, поэтому они молча наблюдали.
- А ну, пусти меня! Быстро пусти!
- Подтереть мокрые штаны? - его эта сцена явно забавляла. Катя подняла на него мокрые глаза, нахмурила брови, она тяжело дышала и смотрела на него в упор. Стасу стало не по себе от выражения ее лица. Казалось, она заглядывает ему прямо в душу, куда-то глубоко, туда, где прячутся детские обиды, слезы, печаль. «Да ты больной!» - неожиданно сказала Катя с легкой ухмылкой.
В этот момент Стас вскрикнул, у него закатились глаза, подкосились ноги. Он упал, ударившись головой о парту. Тело его тряслось. Дети повскакивали с мест. Зазвенел звонок. Катю звук привел в чувство, как будто вырвал ее обратно из ступора. Она зажмурилась и заткнула уши, ей казалось, что звонок сверлит ей перепонки. Она опустилась на стул и сжалась в комок, продолжая закрывать уши, даже когда звонок закончился.
С того момента, как Стаса увезла скорая помощь, его в школе больше никто не видел. По слухам, у него случился приступ эпилепсии, которой раньше у ребенка не наблюдалось. В результате неудачного падения, он сильно повредил голову, что повлияло на его речь (он практически утратил способность говорить). Мальчик остался жив, но обучение с тех пор проходил на дому.
1.4
В ту ночь Татьяна Петровна молилась дольше обычного, хотя Катя уверяла, что она совершенно не при чем. «Господи, дай мне сил, вразуми меня, как помочь девочке не свернуть с пути истинного. Прости ее душу, грешную, если повинна в болезни одноклассника. Она не ведает, что творит, бедное дитя. Я знаю, это Лукавый ее искушает, это жестоко - испытывать терпение ребенка. Как же мне повлиять на ее сердце, чтобы не таило злобу, не разрушало? Помоги нам, господи, и спаси».
Катя в соседней комнате спала очень крепко: она была измотана. Эмоциональное напряжение будто полностью лишило ее сил, она долго плелась из школы домой. Бабушка разрешила ей не делать уроки, пропустить вечернюю подработку и пораньше лечь спать. Во сне Кате было хорошо: она ела спелые большие красные яблоки и никак не могла ими насытиться. Они сыпались ей прямо в руки. «Возьми побольше яблок, я научу тебя делать самый вкусный в мире пирог», - позвала ее старушка. Она была очень древняя, седые волосы свисали до пояса, черное длинное платье волочилось по земле. Девочка побежала за ней в дом.
- Попробуй моего пирога, тебе понравится! И приходи ко мне почаще, кровинушка моя. Я тебя никому в обиду не дам. И многим штукам научу, не только пироги яблочные стряпать, но и волшебные!
- А как это - волшебные?
- А ты сама посмотри!
Катя взглянула на откушенный пирожок. Ей показалось, что кусочки яблок стали шевелиться. Она бросила пирожок на стол: из него вместо вкусной начинки выпало несколько червяков. Они извивались на белой кружевной скатерти. В окно постучал Стас, старушка открыла створку и дала ему червивых пирожков, он жадно принялся их есть. Она улыбнулась Кате:
- Не бойся, я научу тебя, как себе сделать вкусно и хорошо, а другим чтоб противно было! Как понадобится моя помощь, позови Агафью...
Катя хорошо запомнила сон, но Татьяне Петровне об этом рассказывать не стала.
К восемнадцати годам она уже знала приличное количество заклинаний: Агафья передавала ей во снах колоссальный магический опыт. Катя тайком записывала все в тетради в течение дня. Кое-что она испытывала в школе: отменяла контрольные (учительница неожиданно споткнулась на пороге и расшибла колено), вытягивала именно тот билет, который выучила, могла наслать ячмень на какую-нибудь выскочку. Такие шалости ее забавляли, на более серьезные обряды она не решалась, да и не хотела расстраивать бабушку: Татьяна Петровна не переживет, если увидит внучку с зеркалом и свечой, пишущей заклинание. Тем более, в последнее время со здоровьем у бабушки были проблемы.
Все чаще женщина жаловалась на сердце и ходила по врачам. Катя безумно переживала и не раз просила Агафью дать ей исцеляющий рецепт. Но старушка была непреклонна: «Закончилась ее миссия, пора Таню забирать!» И Катя знала, когда этот час настанет. Она давно чувствовала смерть и могла довольно быстро определить, от чего человек умрет.